– Я не причиню вам вреда, – как всегда приглушенно произнес Пирам. – И не оскверню вас.

– Я и не думала об этом, – запинаясь, пролепетала Фисба. – Просто я могу справиться сама, ведь я уже взрослая.

Фисба сама забралась в карету. Пирам закрыл дверцу и сел рядом с кучером. Госпожа Дезидерия молчала, пока карпентум[33], запряженный парой белых лошадей, не выехал не широкую дорогу.

– Во дворце точно знают о моем возвращении, – объяснила она. – В столице невозможно что-либо скрыть, здесь повсюду шпионы.

– За вами следят? – спросил Андреа.

– Можно сказать и так.

– И вполне обоснованно! – вмешалась в разговор Фисба. – При всем уважении, госпожа, вы хотите выкрасть жениха принцессы, есть о чем беспокоиться…

– Этого они не знают. Впрочем, само мое присутствие уже означает для них определенного рода… трудности. Как бы то ни было, сегодня мы просто оказываем визит вежливости и наблюдаем за некоторыми приготовлениями. Вы, Локалита, должны разведать местность. Я представлю вас как новую служанку. Вы сориентируетесь и с помощью вашего Дара определите местонахождение обитателей дворца. По возвращении на виллу мы постараемся вместе разработать план на основании того, что вы запомнили.

– Дворец огромен, – возразила Фисба. – Я не уверена, что моих сил хватит.

– Постарайтесь работать по мере своих возможностей, о большем я и не прошу. Во дворце масса шпионов всех мастей, в том числе чувствительных к Свету и способных распознать ваш Дар. Будьте осмотрительны. Прежде всего прошу вас запомнить двери и тайные ходы.

– Про ходы понимаю, но зачем двери?

– Понадобятся Антее.

– Признаться, не понимаю чем.

– Его сила дает возможность вернуть вещи первоначальный вид, а, значит, с ее помощью можно взломать замок.

Фисба попробовала было защитить отсутствующего друга:

– Мы не должны использовать Дары в недостойных целях. Это одно из правил Оффиция.

– Я ведь не предлагаю вам что-либо красть, мы так ищем способ проникнуть внутрь.

– А разве вы не предлагаете нам украсть жениха принцессы?

– Я лишь прошу вас придерживаться задания. Сегодня только первый день. Мы на разведке.

После этих слов она повернулась к молчаливому, но внимательному Андреа.

– А вы делайте то, что умеете лучше всего. Импровизируйте. Смотрите по сторонам. И постарайтесь запомнить как можно больше лиц и имен людей, которых встретите во дворце.

– Как скажете, госпожа.

Дезидерия удовлетворенно кивнула, обрадованная краткими ответами неожиданно покорного Андреа.

– И последнее, – наконец произнесла она. Ее серьезное выражение лица заставило обоих друзей вздрогнуть.

– Если вдруг я скажу вам немедленно уходить из дворца, делайте это как можно быстрее. Не раздумывайте.

– Вы считаете, на нас могут напасть, – задрожала Фисба. – Даже при том, что Пирам защищает нас?

– Может быть и хуже. Мы можем столкнуться с Понтификом. Я очень удивлюсь, если это произойдет, но в таком случае бегите как можно незаметнее.

Понтифик был известным деятелем Фаоса; на эту должность его назначили в Культе. С тех пор он находился рядом с королевской семьей и обладал властью говорить от имени Света. Все Соратники, несущие службу во дворце, подчинялись ему, и сам Понтифик редко выходил в город. По этой причине подопечные Оффиция не знали сущности его Дара. Это была государственная тайна. Это могло быть управление ветром – даром Аквилы, способностью Венены[34] отравлять. Наконец, что еще хуже, это мог быть дар Круциаты[35] – способность одним прикосновением вызывать сильнейшую боль.

– Понтифик опасен?

– Вы даже не представляете насколько, – ответила Дезидерия.

Фисба и Андреа с трудом сглотнули.

– Это из-за его Дара?

На этот раз Дезидерия промолчала.

Карета остановилась около дворца, поскольку въезд туда был запрещен. Рядом слонялись бродячие торговцы в надежде продать что-нибудь проезжавшим вельможам. Их неизменно отгоняли стражники. Неподалеку какой-то музыкант наигрывал на двойной тростниковой флейте жизнерадостные мелодии. Звуки музыки сливались с шумом просыпающегося города.

Андреа не удержался и остановился перед белой доской городских объявлений, на которой размещали разную информацию. Среди множества прикрепленных листов значились: набор в гвардию; приказы, связанные со свадьбой принцессы; новость про ювелира, который закрывал лавку и распродавал имущество; фонари для Люцернария, которые изготавливала одна горожанка; обвинение конкурента в мошенничестве; рисунок потерявшейся кошки.

Помимо этого, на всех досках объявлений Фаоса был список Даров, доступных для найма в Оффиции с указанием стоимости за выбранное время. Андреа нашел там себя. Имена детей в списках не значились, ведь для горожан существовала только их сила. Их Дары были доступны каждому. Всего за несколько Вспышек.

Однажды во время выхода в город он встретил одну из подопечных Северного Оффиция, такую же благословленную Светом, однако дальше знакомства дело не зашло. Порой молодые люди разных Оффициев составляли пары и женились, сбегая из лап Культа ценой своих Даров.

Над табличкой виднелась начертанная впопыхах надпись:

«Пусть Свет сожжет их всех!»

Андреа не обратил внимания на эту надпись, ведь он прекрасно знал, как на практике ведут себя такие недоброжелатели. Обычно клиентам было плевать на подобное. И хотя общество осуждало использование услуг Оффициев, многие обращались за помощью к их подопечным. При этом клиенты стремились скрыть это от соседей, ведь подобные поступки могли дурно сказаться на репутации.

Назавтра после того, как список услуг Оффиция в очередной раз срывали или разрисовывали, Соратники вешали новый.

Две боковые лестницы объединялись в большую эспланаду дворца, в центре которой возвышалась статуя регента. В тот день мастера продолжали работать над каменной статуей, которую частично скрывали завесы, натянутые на деревянные каркасы. Изображение принцессы Элоизы все еще нуждалось в завершении.

Как требовала традиция, скульптуру короля Анастасия перенесли на фасад Монархов, где памятники государям выстраивались между огромными колоннами. Казалось, они удерживают вес здания на себе.

Безупречные статуи регулярно начищали, чтобы сохранить их белизну. Каждая покрытая сусальным золотом статуя точно воспроизводила какую-либо особенность своего государя в момент смерти. Это могли быть глаза царицы Приа, славившейся своим умом, или грудная клетка царя Валериана, которого любили за доброе сердце. В случае с Анастасием это был сжатый кулак. Он служил напоминанием о том, что правил король железной рукой.

Несмотря на ранний час, на площади было много народу, по большей части – Братья и Сестры Света. Некоторые из них предпочитали гулять при первых лучах солнца. Новоприбывшие тоже могли бы насладиться прогулкой, однако госпожа Дезидерия и ее маленькая свита знали, что за ними следят.

Без какого-либо предупреждения, Андреа схватил Дезидерию за руку. Она изумленно посмотрела на него, готовая разразиться недовольством.

– Самое время довериться мне, – подмигнул он, а затем громко воскликнул, – Дезиде-е-е-е-е-ерия! Ты была права! Два-а-арес велика-а-алепен!

– Так и есть, кузина, – заикнулась Дезидерия, изо всех сил пытаясь сохранить бесстрастное выражение лица.

– Пракасе не срауни-и-ится с Фаосом! Ни у чем!

– Ты кричишь мне на ухо, Марселина!

– Ни-и-и ма-а-агу ничего поделать! Это та-а-ак храсива-а-а-а! А эти там что дела-аут? Ах,