– Хорошо, – шепчет она.

Киваю и первой под хруст снега отправляюсь в одноэтажное маленькое строение. Витрина разбита и половина помещения уже захвачена снежными вихрями. Внимательно смотрю на них и не вижу там следов. Только волчьи. Друг молчит, а я полагаюсь на его звериное обоняние, но всё же осматриваю разрушенную заправку изнутри. Тонкий луч света фонаря рассекает темноту словно меч, и обойдя помещение на два раза, я успокаиваюсь.

Глупо было надеяться, что на заправке осталось хоть что-то из продуктов, полки давно опустели. Ни единого фантика от конфет. Но нам нужно топливо и надеюсь, оно тут имеется. Но я сталкиваюсь с очередной проблемой – электричества нет. И как прикажете мне набрать канистры? Обхожу помещение на третий раз и заглядываю в подсобное помещение, нахожу там насос для ручного использования. Он уже был в эксплуатации, но на самом насосе есть надпись как именно его использовать. Тащу ношу на улицу и не могу сдержать напряженной улыбки – я молодец.

В этот раз удача поворачивается ко мне лицом, а не как всегда.

Третья колонка оказывается не пустой. Набираем канистры и в течение часа возвращаемся к мотоциклу. Постоянно озираюсь по сторонам, но больше зараженных не вижу, но чувствую, словно за нами кто-то наблюдает, подмечает каждый шаг, будто мы зашли на чужую территорию, и владелец пытается определить, вандалы мы или нет. Конечно вандалы, ведь я стащу с этого города всё, что только смогу унести.

К автобусу мы возвращаемся уже когда полностью рассвело. Отдаю топливо Кортни и поднимаюсь в салон, сажусь рядом с Лексой, она безучастно смотрит в окно. Раньше она была похожа на куклу, сейчас всё так же красива, только сломана.

Девочка моя, что же они с тобой делали?

Стаскиваю с рук перчатки и растираю окоченевшие пальцы.

Фиби рассказала мне о том, что происходило в школе, но я хочу узнать, правда ли это. Может, мне не стоит знать?

Внутри образуется горький ком. Мы не разговариваем, но я подмечаю, что у сестры над верхней губой скапливаются капельки пота. Всё бы ничего, но в автобусе холодно. Скоро ей понадобится лекарство, и у меня оно есть, но я боюсь его использовать. Что, если я совершу ошибку?

Одна ампула – один шанс.

Вторая по-прежнему закопана под знаком на въезде в предыдущий город. Почему я оставила её там? Ответ прост – чтобы было время подумать. Даже если я найду у кого выторговать хоть что-то за это лекарство, мне понадобится время, чтобы убедиться в целесообразности моего выбора. Или если меня всё же поймает Закари, то сразу же не убьет. Ведь кроме меня о нахождении последней в мире вакцины не знает никто.

– Готово! – кричит Кортни, забираясь на место.

– Едем к городу, там придется идти пешком до какого-нибудь здания. Раздобудем одежду и отправимся дальше, – сообщаю я девушкам.

Никто не спорит, святые матери даже не считают нужным напомнить мне, что они босые. Лучше бы поспорили, так бы я могла оставить их и уехать вместе с сестрой. А ещё я не говорю им о том, что автобус придется оставить навсегда, а другого транспорта у нас нет. Мотоцикл, да и только. Ещё я не говорю им о зараженном, который напал на нас, так же не напоминаю о еде и воде. Я словно умышленно скрываю от них ужасы нашего положения, а вот Фиби смотрит на меня достаточно пристально, чтобы я почувствовала себя лгуньей и вышла из автобуса.

Сажусь на мотоцикл и завожу его только после того как фары желтой махины оживают. Отправляюсь по уже знакомому маршруту, доезжаю до места, где должен валяться зараженный… но его нет.

Глушу мотор потому что тут нам придется попрощаться с транспортом и в ожидании ужасного ступаю на снежный покров.

Оглядываюсь по сторонам, но не вижу волка, куда он снова пропал?

А потом я слышу вой. Это мой волк воет!

Дверь автобуса открывается и оттуда выглядывает Лекса.

– Алекс, нам выходить?

Я не успеваю ответить, из тумана появляются фигуры зараженных, сначала они как размытые пятна на белом фоне, но с каждым ударом сердца они приобретают более четкие контуры.

Четверо, пятеро… шестеро они одновременно бросаются на автобус и переворачивают его. А я даже не успеваю выстрелить.

Гомон звуков обрушивается на меня. Визг женщин, рычание зараженных, звук разбивающихся окон, а потом выстрелы. Бросаюсь к автобусу и успеваю прострелить голову последнему, кто ещё не успел забраться внутрь. Визг и крики девушек оглушают, и я отчетливо слышу среди них Лексу. Душа уходит в пятки. Взбираюсь на перевернутый автобус и меня практически сбивает с ног Фиби. Она выбралась. Вся в крови и с ошарашенным взглядом. Заглядываю внутрь и в этот момент вижу лицо сестры. Она тянет ко мне руки, а слева к ней бросается зараженный, но Кортни практически сносит ему голову автоматной очередью. Помогаю сестре вылезти и снова склоняюсь и протягиваю руки вниз, за них цепляется девушка с обезображенным лицом, следом ещё одна. В очередной раз наклоняюсь, но я больше не слышу криков в автобусе, только чавканье и хруст костей.

При виде месива меня практически выворачивает наизнанку. Слезаю с автобуса, и мы пулей бежим в сторону ближайших разрушенных домов. Никто из нас не собирается играть в героев и попытаться убить зараженных, мы все понимаем, что пока они заняты, у нас есть шанс на спасение. И мы хватаемся за этот шанс двумя руками.

Глава шестая

– Ты знаешь о том, что пока человек любит, он будет унижаться до последнего?

Зак поднимает взгляд от документов и смотрит на Герду, которая решила, что теперь может появляться в его кабинете и комнате, когда ей вздумается.

– К чему ты это говоришь? – интересуется он, откладывая ручку.

Девушка шумно сглатывает и вздергивает подбородок ещё выше. Закари подмечает, насколько часто она моргает, как быстро опадает и поднимается её грудь. Герда нервничает, тем не менее, собрав