Ровно через пять минут после разговора с Гровер я поняла, что меня новое положение напрягает. Еще к обязанностям не приступила, а уже на полном серьезе думаю, как избавить себя от этого хомута. Хотя мне нельзя, он нужен для работы, но с человеческой точки зрения от подобных перспектив уже хочется куда-то спрятаться. 

Нет, дело не в Диане. Она вроде бы нормальная и адекватная девушка, понимает, что моей вины тут нет… Хотя нет ли? С чего бы это декану, или кто там это придумал, указывать на меня и требовать моего назначения на должность зама командира? 

Хотели меня втянуть в общественную жизнь факультета? Не очень похоже. К тому же, на мой неискушенный взгляд, именно диверсанту выдающиеся личностные характеристики не нужны от слова совсем. Его дело прийти, что-нибудь взорвать и смыться до того, как его начнут ловить. Так ведь? 

Опять же, если я одиночка, то зачем меня тянуть? Не проще ли перевести на артефакторный факультет и не заморачиваться? 

Именно этот вопрос я и озвучила Келлеру, с которым мы встретились утром на беговой дорожке, и договорились вместе позавтракать. Сейчас парень, как галантный кавалер, провожал меня в столовую. Разумеется, в сопровождении своего молчаливого друга. 

– А я понять не могу, зачем тебе артефакторный? Точнее, у меня есть предположение, что ты представляешь себе вовсе не то, чем он является на самом деле. 

– Поясни? – деланно заинтересовалась я. Нет, конечно я поняла о чем он, но реноме ведь надо поддерживать.

– Вот зачем тебе нужно сидеть в окопах вместе с солдатами, большинство из которых оборотни, и подзаряжать и ремонтировать артефакты под атаками противника? Ты ведь умная девушка, а военные артефакторы – это очень опасная профессия, по ним целят в первую очередь. По ним и по целителям. Если выводят и тех и других из строя – все, считай, бой выигран. 

– Эм-н… А разве не задача артефактора создавать артефакты и ремонтировать их где-то в глубоком тылу? 

– Такие тоже есть. Например, звезда этого года с артефакторного, Сюзанна Галей, может слышала? Вот таких точно на передовую не пошлют. 

– Сюзи моя соседка по комнате, – вставила я. – А почему не пошлют?

– Она гений. Создает такие необычные артефакты, что нашим врагам придется еще немало голову поломать, чтобы от них найти защиту. Она изобретатель. Скорее всего ее определят в какую-нибудь секретную лабораторию при штабе. Но сколько таких как она? А остальные пойдут в окопы, ну в лучшем случае в мастерские недалеко от линии фронта. Так что не надо оно тебе. Ты же не гениальный артефактор? 

– Средненький, хотя кое-что умею, конечно. Но так-то ты тогда прав, мне такого счастья, как сидеть в окопах с оборотнями, не надо. Без обид, Мик. 

– Да какие обиды? – тот пожал плечами. – Приличным девушкам там и правда нечего делать. 

Мы взяли подносы с едой и втроем уселись за один из пустующих столов. 

– Слушай, Андрес, я тут у тебя кое-что уточнить хотела… – я замялась, не зная, как продолжить. 

– Слушаю, – заинтересованно посмотрел на меня тот, откусывая сразу половину булки. 

– Ты случайно не знаешь, что нужно сделать, чтобы перейти в твою группу?

О, я догадывалась. Но опять же, реноме избалованной блондинки, которая так и не поняла, куда попала… Если про артефакторов я лишь предполагала, то уж почему меня не взяли в группу Келлера знала точно. Впрочем, так даже лучше, с учетом моей новой должности при командире. Андрес меня своим замом точно бы не назначил, а на знании тонкостей аналитической работы я могла вообще спалиться. 

– Я не могу тебя сам перевести, – слишком уж быстро ответил он. 

– Это понятно. Я просто не могу сообразить, что я сделала не так, чтобы попасть к диверсантам. Чем, какими знаниями, умениями, нужно обладать, чтобы перейти к вам? 

– Это сложный вопрос… 

– Группы ведь еще не до конца сформированы, декан Кемер сам сказал, что людей могут тасовать в процессе обучения. Вот я и хочу понять, куда мне надо двигаться? 

– Чем, как думаешь, занимается агентурно-аналитическая группа, какой у нее уклон?

– Уже даже и не знаю, в свете того, что ты сказал про артефакторов. 

– Предполагается, что мы станем резидентами, глубоко законспирированными разведчиками, низовыми чинами в дипломатических ведомствах. Нас могут внедрять в различные структуры управления противника. А знаешь, что для нас самое главное?

– Помимо незаурядного ума и умения анализировать? – я усмехнулась, втайне закатывая глаза от нравоучительного тона. 

– Нужно уметь налаживать контакт, видеть людей, их страхи и потребности, играть на этом. Ты все это сможешь? Не будет ли тебя это сильно напрягать? 

Да меня даже должность заместителя командира нашей маленькой группы напрягает! Хорошо, что моя реальная профессия аналитика разведки никак не связана с агентурной работой. 

Достойно ответить я не успела,  поскольку к нам подошли ребята из группы Келлера, все десять человек. Его команда была самой маленькой из трех. 

А я начала продумывать, как бы смыться. Пути отступления просчитывала, ага. И кто теперь скажет, что я на этот факультет и в диверсионную группу случайно попала? Тем не менее, пришлось сливаться с местностью и прикидываться кадкой с фикусом, в смысле, знакомиться и радостно улыбаться, мимикрируя под своего человека. Если бы я просто демонстративно встала и ушла – это бы странно выглядело и, наверное, обидно в первую очередь для Келлера.