Совсем рехнулся. Это же прямое объявление войны.

Тиолла тихо ступает по полу и наливает воду в стакан.

Обернувшись вижу ее: хрупкую, нежную, робкую. Тонкая рубашка лишь слегка облегает ее тело, но я слишком хорошо помню каждый изгиб. А еще я знаю, что оно теперь все покрыто синяками. Причем такими, которые я не смогу залечить, потому что они нанесены чудовищем, использующим нецелительное усиление ударов.

Готов убить его. С таким же усилением, которое логично использовать в бою. Но не против своей же собственной жены!

Дрожащими руками Тиолла протягивает стакан, я специально провоцирую ее, касаясь пальцев. Она краснеет, как тогда, когда мы впервые остались наедине. Но я не могу не заметить, что девушка то и дело посматривает на меня, а в глазах снова блестит живой огонек.

— Ты хотела пить. — Дракон довольно урчит и вынуждает меня приблизиться к ней. — Пей.

Проклятая капля! Блестит в лунных лучах и медленно, возбуждающе медленно стекает с губ Тиоллы. Собираю все силы в кулак, чтобы не сжать Тиоллу в объятиях и не утащить к себе в комнату, жадно, страстно присвоить ее, заставить забыть мужа.

“Моя”, — снова рычит дракон.

Не выдерживаю и касаюсь нежных, пухлых, таких манящих губ, которые будто предназначены для того, чтобы целовать. Нахожусь на грани того, чтобы смять их в жестком, жалящем поцелуе, унять дрожь, охватившую тело Тиоллы.

Стакан разбивается, и она кидается собирать осколки. Конечно же, сразу ранится и пытается скрыть от меня это. Снова эта робость, страх и… демонова покорность. Что нужно сделать, чтобы привести ее в чувство?

Точно знаю одно: не верну ее Гардариану, даже если сама будет просить. Особенно после его письма. Тиолла для него вещь. Покорная, безэмоциональная, такая, какой никогда не была.

Залечиваю рану и ухожу. Да, она в моем замке на правах пленницы. Но уподобляться ее мужу — себя не уважать.

И да. Нахождение здесь Тиоллы вместе с наследником — это отличный повод расквитаться с Гардарианом за все и вернуть себе Сердце Креолинии. Иначе мой клан обречен, а я не могу позволить этому случиться.

— Тебе тоже пришло письмо? — наливая себе настойки свиолиса, говорю я.

Рэгвальд медленно кивает и пристально смотрит на меня.

— Да, — отвечает он. — Отчасти поэтому я и тут. Я все еще считаю, что ты совершил ошибку.

— Что не отдал Тиоллу Квиланду той же ночью? — Сажусь на диван и вытягиваю ноги.

Примерно понимаю, к чему он клонит. После истории с Айлин Рэгвальд за километр чувствует ложь. Причем не только когда лгут ему, но и когда кто-то нечестен сам с собой — божье благословение такое. Или проклятье.

— Нет, Ник. Два года назад. — Он отпивает из своего стакана. — Не ври себе. Ты по-прежнему…

— Кончай, Рэг, — обрываю его я. — Она сделала свой выбор. А мои чувства дорого мне стоили.

Друг не настаивает, помнит, что произошло незадолго до свадьбы Тиоллы. Но все равно остается при своем мнении.

Возможно, мой план сейчас абсурден и тоже основан на эмоциях. Но сейчас во главе стоит мой клан и его интересы. Самое важное — правильно воспользоваться моментом затишья.

— Это письмо — практически предупреждение, ты ж знаешь, — говорю Рэгвальду, возвращаясь к изначальной теме.

— Да, — соглашается он. — Знаю. Так же как и то, что ты должен ее отдать. Ты же знаешь законы драконов.

— Должен, — киваю я и смотрю на Рэга. — Нужно чтить волю богов.

Тот знает, о чем я думаю. Мне не впервой скрывать чужую жену. Айлин я тоже помог спрятаться, и только это помогло найти червоточину в клане Орланд и вывести на чистую воду младшую сестру Гардариана.

В этот раз все даже проще: нет амулета, не надо его маскировать.

— Но я ее не отдам. В письме Гардариан пишет, что его жена больна, на грани жизни и смерти. Он заранее готовит всех к тому, что она может умереть. Если Тиолла вернется…

Где-то в глубине коридора что-то грохочет. Я кидаю взгляд на входную дверь — она чуть приоткрыта. И кто же нас подслушивал?

Глава 17. Мышка

Дыхание перехватывает напрочь, в ушах стучит, а я кидаюсь прочь от кабинета, даже не дослушав разговор. И так понятно, что Ник не будет идти на открытый конфликт с моим мужем ради меня. Даже если сказал, что не отпустит, пока не наиграется. Долго ли до этого момента?

Кто я для него? Та, которая легкомысленно влюбилась в него? Сбежавшая жена дракона? Личная помощница, которой он может помыкать…

Бегу по коридору, не видя ничего из-за волнения и выступивших слез. Даже понятия не имею, куда бегу и зачем. Просто подальше от Ника, как будто это поможет не думать о том, что я ему не нужна.

Неожиданно на моем пути возникает слуга, который несет поднос с чашками и заварочным чайником. Я не успеваю затормозить и на полном ходу врезаюсь в этого несчастного слугу.

Чай расплескивается в разные стороны, окатывая мое платье и форму слуги. Следом переворачивается поднос и летит за всем тем, что на нем стояло, с грохотом падая на мраморный пол.

Я ахаю и закрываю лицо руками. Мне кажется, меня заставят отрабатывать всю разбитую посуду.

— Что здесь… Хм, — голос Ника звучит гораздо ближе, чем я ожидала услышать. Прямо над самым ухом, даже мурашки по спине бегут.

Я вдыхаю и, моля богов о милости, медленно поворачиваюсь к нему, ожидая наказания.

— Это я виновата, — тихо говорю я, кусая губы и сжимая пальцами грубую ткань юбки. — Из-за меня разбилась посуда. Я могу принести вам чай сама…

Ник переводит взгляд за мою спину, где слуга собирает осколки на поднос и с удивлением смотрит на меня.

— Значит, ты виновата? — усмехается Ник. — Только ли в разбившейся посуде? Маленькая