Они занимают роскошные особняки с садами, бассейнами, портиками… На окраинах ютится рабочий люд. Там высятся многоэтажки с тесными квартирами, которые строительные магнаты предназначают для бедных. Ремесленники предпочитают снимать жилье в первых этажах, там живут и трудятся; иногда они открывают даже лавочки в портиках (это всё равно, что развернуть торговлю в подземных переходах, которые предназначены совсем для других целей). Но это еще относительное благополучие.

На ступень ниже стояли сезонные рабочие. Летом они трудились грузчиками, подмастерьями, чернорабочими, а зимой проедали накопления.

Были и те, кто жил хуже. Это люмпены, которые существовали за счет подачек, перебивались случайными заработками и уповали на бесплатные раздачи хлеба, которые проводило государство. Известный богослов Иоанн Златоуст вспоминал, что столица буквально кишит нищими, которые живут прямо на улице.

В одном Константинополе было свыше сотни бесплатных пунктов выдачи хлеба. Хлеб шел с приправами — оливковым маслом, рыбой, специями. По сути, это прообраз позднейших бутербродов. То есть известное требование люмпенов «хлеба и зрелищ!» правильнее было переиначить в «зрелищ и бутербродов!». Такой бесплатный обед позволял выжить и утолить голод. Но вообще, люмпены являлись самой опасной категорией населения. Например, их было легко купить, чтобы устроить в городе беспорядки, причем не важно, в чью пользу: главное заплатить. У них не осталось ни принципов, ни убеждений. Перед нами потенциальная пехота «феодалов» и муниципальной верхушки, которая станет бороться против правительства или против кого укажут — допустим, против одного магната в пользу другого. Люмпены были тяжелым наследием древнего мира. Античный полис медленно умирал. Города должны были обновиться и стать другими. Но какими?

…Не будем, однако, забегать вперед и вернемся в Большой дворец (или, как его называли византийские придворные, в Священный Палатий), где правит Юстин. Его восшествие на трон ознаменовалось грозным явлением в небе. Там появилась «страшная комета, пускавшая лучи свои вниз, а потому астрономы называли ее бородатою», свидетельствует Феофан Исповедник. Знамение вскоре оправдалось. Новое царствование началось с кровавых событий.

3. РАСПРАВА С ЕВНУХАМИ

Известную поговорку «лжет как очевидец» можно применить и к византийским историкам. Иногда разночтения касаются вещей вроде бы простых. Например, внешности императора Юстина. Мы говорили, что в молодости Юстин попал в гвардию благодаря высокому росту. Это известие основано на сообщении Прокопия Кесарийского, от которого редко можно услышать доброе слово по адресу Юстина и его семьи. Однако другой историк, Иоанн Малала, описывает внешний вид царя совсем по-другому. Малала говорит, что император не отличался высоким ростом, но был «широкогрудый, с седыми кудрявыми волосами, с красивым носом, румяный, благообразный, опытный в военных делах, честолюбивый, но безграмотный». Малала весьма доброжелателен к Юстину и его племяннику, но в описании внешности может и ошибаться. Например, рост Юстина мог не быть выдающимся на фоне других дворцовых гвардейцев — красавцев-гигантов. А может быть, преувеличил Прокопий, чтобы затушевать другие качества Юстина: ум, смекалку, военные таланты.

Для столичной служилой знати Юстин был компромиссной фигурой. Все понимали, что он достаточно стар и править будет недолго. Только поэтому его и согласились признать государем.

Юстина многие ненавидели. Базилевс объединился с партией православных. Это были зажиточные и преуспевающие люди, которые хотели не столько социальных, сколько религиозных перемен. Им претило монофизитство. Сам Юстин подчеркивал свое православие и с места в карьер начал насаждать его на просторах империи. Некоторые монофизиты называли его Юстин Жестокий. Ясно, что царь действовал не один. Правящая группировка, которая привела его к власти, видела проблемы страны и пыталась решить их по-своему. Главными виновниками кризиса посчитали монофизитов, которые занимали ключевые должности в правительстве Анастасия и погрязли в коррупции. Казалось, достаточно покончить с «еретиками», и жизнь наладится.

Первоначально Юстин был всего лишь пешкой в руках православной партии. Над ним откровенно смеялись придворные — все эти сенаторы, философы, чиновники. К кругу этих людей принадлежал Прокопий Кесарийский. В своей «Тайной истории» Прокопий не жалеет сарказма, чтобы высмеять старого императора. Первый порок Юстина — то, что он занял престол, «уже будучи стариком, близким к могиле». Это ложь; точнее, тенденциозность. Таким же стариком был, например, Анастасий. Тот вступил на трон в возрасте 61 года, а в 88 отбыл в лучший мир.

Кроме того, Юстин отвратителен Прокопию и ученым чиновникам за солдатские замашки и безграмотность. «Чуждый всякой учености, он, как говорится, даже не знал алфавита, чего раньше у римлян никогда не бывало», — презрительно цедит Прокопий.

Опять преувеличение. В эпоху солдатских императоров в III веке престол старого Рима часто захватывали неграмотные ребята из армии. Другое дело, что Византия такого еще не знала: даже исавр Зенон умел писать по-гречески. По словам Прокопия, Юстин не мог поставить автограф на документе. Для того чтобы преодолеть этот конфуз, придумали одно приспособление, которое Прокопий описывает с издевательским наслаждением. «Прорезав на небольшой гладкой дощечке контур четырех букв, означающих на латинском языке “прочитано” (legi), — сообщает историк, — и обмакнув перо в окрашенные чернила, какими обычно пишут базилевсы», секретари брали Юстина за руку и «обводили пером контур этих четырех букв так, чтобы оно прошло по всем прорезям в дереве». Прокопий Кесарийский много лжет в своей «Тайной истории», но делает это умно: берет какой-то факт и усиливает его разными нелепицами.

Подробности про Юстина он присочинил, позаимствовав их у Анонима Валезия, который говорит про короля Теодориха Великого: «Теодерих был неграмотен и настолько груб умом, что за десять лет своего правления так и не смог научиться писать четыре буквы, чтобы подписывать свои эдикты. Поэтому он приказал изготовить золотую пластину с вырезанными в ней четырьмя буквами LEGI (прочитано), и когда он хотел что-то подписать, то, положив таблицу на лист, водил по ней, в результате чего на листе оставалась его подпись».

Однако на безграмотность Юстина указывает не один Кесариец. Об этом пишет Иоанн Никиусский — монофизит, который называет Юстина Жестоким. «Придворные не поддержали его, — говорит о Юстине Иоанн, — ибо он не знал грамоты». Сказано сухо, но