— Вште зе ни бшта [что с нами будет?]? — спросил связанный парень, выпячивая подбородок, видимо, чтобы казаться более значимым.

— А вот хрен знаю! — ответил я, начиная делать «контроль», уже более хладнокровно, чем ранее думал, что так умею.

*…………*…………*

Интерлюдия.

Севия смотрела на молодого воина, или кто он там еще, с большим интересом. Высокий, красивый, сильный, смелый. Даже великий воин Никей не стал сопротивляться и сдался, а этот… У него даже оружие, которое могло быть подаренное только богами. У девушки непроизвольно закрались мысли, что он и есть бог. Но… как же девушке не хотелось, чтобы этот спаситель оказался богом и исчез. Нет, он человек, так как девушка рассмотрела в глазах парня страх, а после у него тряслись ноги, как у молодых воинов после первой серьезной опасности.

Оружие… пусть об этом думают мужчины, она же, уже отринутая своим племенем, думала о другом.

С дочерью лекса складывалась сложная ситуация. Уже проведен обряд изгнания из племени, так как соглашение о браке от лекса племени Огня пришло. Не может Севия теперь вернуться в племя. Но она дочь лекса Хлудвага, поэтому тут все очень сложно и будет зависеть только от воли отца. Девушка сомневалась, что вождь племени Рысей, чтимый людьми и признаваемый богами, Хлудваг, захочет видеть дочь вновь в племени. Севия уже слишком стара, чтобы быть невестой и чтобы кто-нибудь достойный взял ее в жёны, тем более, когда она, получается, отказала Диноклу, которого на реке боятся многие. Но это вопросы будущего.

— Кто ты такой? — спросил Никей.

Парень в пятнистой одежде начал говорить сущую тарабарщину, ничего не понятно. Хотя язык интересный, такого Никей никогда не встречал. Он, в принципе, встречал только некоторые диалекты своего же языка. А парень, вроде бы использовал похожие слова, но говорит полую несвязную ерунду. Может это язык богов и он сам один из них? Нет, не может быть. Никей очень хорошо знал людей и, тем более, молодых воинов. Этот был человеком. Но человек может быть проводником для богов и этого парня по причинам, только известным богам, почему-то выбрали и наделили странной одеждой и оружием. Но он все равно человек. Их жрец постоянно общается с богами, так что ничего в этом сверхъестественного нет.

Тут поднялся осмелевший наследник лекса, Норей, который состроил вид важного человека и спросил у чужака:

— Что с нами будет?

— Хран знат! — отвечал красивый молодой мужчина.

— Хран знат! — тоненьким, звонким голоском, повторила Севия.

Незнакомец рассмеялся, причем так заразительно, что смеялась и девушка и ее брат. Вот Никею становилось все хуже, а пришедший в себя единственный выживший из предателей, со страхом, рассматривал своего пленителя и так же не понял юмора, ибо был серьезен.

— Развяжи меня! — потребовал Норей, протягивая руки, которые были связаны у кистей.

— Не спеш, успеш аще [не спеши, успеешь]! — задумчиво произнес посланник богов, но при этом и не подумал развязать руки Норею.

— Я — Севия! — девушка приложила правую руку себе на грудь, и ее щечки чуть заалели, так как она поняла, что незнакомец и явно посланник богов, смотрит мужским взглядом на ее груди.

— Я Глеб, — через паузу, парень представился.

— Ты Хлеб? — спросила Севия.

— Г-леб, — повторил чужак свое имя.

Севия, вдруг, не осознанно, стала заигрывать с молодым мужчиной, постоянно называя ее имя. При этом, девушка поняла, что он не «Хлеб», а «Глеб». Буква «г» у парня звучала непривычно четко. Севия и сама могла правильно выговорить имя чужака, но специально ошибалась.

Чуть позже представился и Норей и снова протянул руки. Незнакомец вновь не стал развязывать наследника.

— Посла гостя драги в дом, — повторила Севия слова парня, стараясь распознать в словах мысль.

И она поняла, что незнакомец приглашает их себе в дом.

— Нужно тела предать костру! Все тела и предателей и убитых верных воинов, но вторых с по частями, — болезненно прошептал Никей и потерял сознание.

Парень быстро подошел к наставнику воинов и стал щупать его жилу. После, чуть обрадованный, что Никей жив, стал пытаться объяснить Норею и пленному воину-предателю, что они должны нести раненного сами. Можно было посмеяться с потуг незнакомца показать жестами, что делать. Но чужак справился и они все пошли в сторону… Злого леса.

— Там же Злой лес? — спросила Севия, при этом от чего-то не опасаясь места.

Чужак что-то ответил, но было ясно, что они оба не поняли друг друга. А девушка поймала себя на мысли, что она просто хотела бы слушать его голос, который и без связных и понятных слов, звучал как-то… Севия не могла объяснить, как именно, но, в любом случае, приятно.

— Хлеб! — Севия нарочито обращалась к парню с ошибкой, чтобы вызвать у него эмоцию. Не специально, не задумываясь это делала. — А ты больше жрец или воин? Наверное воин? Но у тебя есть подарки богов, значит ты с ними знаком. А наш жрец говорит с богами, но подарков не получает.

— Ка та Кшатра? Брама? [главный герой имел в виду воин, мудрец-жрец] — переспросил чужак и было видно, что он обрадовался, как будто услышал знакомые слова.

Севия подумала, что чужак мог быть не из слишком далеких мест, так как некоторые слова, что говорил молодой воин, казались исподволь, чуточку, но знакомыми. В племени Рысей и жрец и даже главная мудрая женщина, жена лекса, отмечали, что Севия весьма способна к обучению. Девушка прекрасно знала богов, их жизнь, все, что нужно о разведении скота и выращивании зерна, она знала все, что нужно, чтобы быть достойной женой достойного человека и даже больше того.

Вот и сейчас Севия напрягалась, слушала, как говорит чужеземец, как повторяет слова, как реагирует на тот или иной предмет. Пусть у нее связаны руки и ее ведут, словно рабыню, но девушка не ощущала опасности, а вот любопытства в ней было с перебором.

— Ты воин? А где твоя… жена или наложница? — спросила покрасневшая Севия.

Она хотела использовать другое слово, спросить, где женщины, ведь такую плотную и красивую, пятнистую, одежду сшить даже двум женщинам сложно и крайне долго. И должны же быть женщины, иначе как? Жить только с природы? Без животных в загоне и полей?

— Мухар [женщина], — посмаковал слово молодой