Шрифт:
Закладка:
— Н-ну… это уже радует! Я обязательно приду к тебе, только дождись!
Адепт лишь коротко кивнул.
Эта девушка для него казалась каким-то ходячим подарком, каждый раз она подготавливает ему что-то новое. Медленно, но верно его душа начинает обретать светлый оттенок, словно маленькое свечение мигает в пучине густой и бесконечной бездны. Она даёт ему новые чувства, о которых он и не задумывался.
Как бы Якса не хотел переступить порог невозможности — он не мог. Вспоминая невинные души, что насквозь пропитались его же тьмой, что несла за собой бывшего хозяина. Даже если это и не влияет на путешественницу, он может сам это сделать.
Вспоминая сегодняшний случай, все больно сжималось внутри, ногти сильно впивались в кожу до крови, а зубы прокусывали губу.
Он просто не хотел лишать её жизни. По его мнению, такие люди, как Люмин — обязаны жить, не смотря ни на что.
Хватит и нескольких секунд
Я продолжаю держаться за что-то большее, но так трудно открыть эту дверь.
Сегодня ночью я потерял свою веру, ответы трудно найти.
Может быть, в другой жизни.
Я мог летать высоко и никогда не падать низко.
Я бы посмотрел в лицо своим страхам, и они бы исчезли.
Я буду счастлив сам по себе, и я никогда не почувствую своих шрамов.
Я бывал здесь много раз, я продолжаю уходить, уходить от всего этого.
Жаль, что я не доверяю тебе так, как могу.
Яркие фонари заполняли просторы Гавани.
Много разных людей окружали прилавки с изысканными закусками, а продавцы торопливо, но с улыбкой продавали свои блюда. Пробегающие дети на площади держали в руках длинных воздушных змей в форме красного дракона, они много смеялись и веселились, поднимая настроение остальным.
Люмин проходила по окрестностям, наблюдая за каждым весельем, глаза её загорались пламенем, переполняя счастьем и эмоциями.
По сторонам стоял приятный шум, огни на палочке, которые она держала в своих руках, сверкали красивыми красками, а заранее приготовленный нераскрытый фонарь компактно лежал в сумке, ожидая своего часа.
Она шла по освещённой дорожке на порту, рядом летала счастливая Паймон.
В мгновение ей казалось, что сейчас, всё действительно, хорошо.
— Ой! Там мои любимые закуски! Люмин, ты пойдешь с Паймон? — сверкающими глазами спрашивала компаньон.
— Ах, нет, иди, я немного прогуляюсь.
— Тебе взять чего-нибудь?
Подруга посмотрела на путешественницу странным взглядом, словно почуяла что-то знакомое.
— Нет, спасибо.
И после Паймон простыл и след.
Ей не стало грустно, вовсе нет, идти молча нравилось куда больше.
Она присела на свободную лавочку в парке, любуясь яркими фонарями и красивым пейзажем живой Гавани.
Но осмотревшись вокруг осознала, что совершенно одна, и дело не в дорогой Паймон.
Было не с кем объединить молчание.
В памяти нарисовалась встреча, где она тихо и спокойно гуляла с Адептом, этого было так мало, всего несколько минут, но сердце застыло в миг, когда она вспоминала их встречи.
Закрывая свои глаза, она мечтала увидеть воображаемого Яксу, что на самом деле сидит рядом с ней, смотрит на неё ромбовидными и золотыми глазами, руки его скрещены, а волосы кружились в ритм слабого ветерка.
Представляя его перед собой, та перестала замечать происходящее вокруг, на слух больше не прилетали голоса, звон огней притих и бурлящая вода в фонтане успокоилась.
Словно она попала в свой мир, где сбываются мечты. Мир, где только она и он, сидят на славном поле с цветами лилий, а на небе светила яркая луна.
— И почему же столь прекрасная девушка сидит одна в этом чудном парке?
Мечтания её прервались вновь, послышался знакомый звонкий голосок, она открыла глаза.
Парень присел к ней на лавочку, сверкая голубыми глазами.
— Тебе-то что? — сухо ответила та.
— Как это? Может, я хочу присоединиться к твоей «большой» компании, — усмехнулся тот.
— Мне и одной хорошо.
— Вдвоём будет веселее! К тому же, где твоя летающая подруга?
— Она подверглась соблазну к закускам, — но это её не расстраивало.
Люмин взглянула на рыжего юношу у которого сверкала улыбка на лице и заметила одну знакомую бутыль в его руке.
— А это… решил попробовать Мондштадтское вино, я ещё не пил такой вид алкоголя, — он заметил её колкий взгляд.
— Оно же очень… — она запнулась, — ну да, конечно.
— Для меня не так уж и дорого, всего двести тысяч моры.
Глаза девушки заметно распахнулись.
— С-ск… кхм! Ладно…
Она решила не обращать на это внимание, думала, что если будет коротко и сухо отвечать, тот сам уйдёт и оставит её в покое.
Атмосфера, что летала рядом с ним и вовсе ей не нравилась, она словно пропитана ложью, манипуляцией и коварным планом.
А если через скрип зубов признаться себе… то это хороший вариант обрести компанию в такой прекрасный праздник.
— Как насчёт сходить на крышу? Вид оттуда великолепен, хах, — будто прочитал её мысли.
Согласиться оказалось несколько труднее, чем она представляла, но и упускать такой шанс, вроде как, не хотелось.
Если Люмин будет всё время одна, то часы станут идти целую вечность.
— Ла-а-дно. Только даже не смей назвать это свиданием. Никогда, — косо посмотрев на юношу, она нахмурила брови.
А этот самый юноша только ехидно усмехнулся и довольно шёл по каменной дорожке, ведя ту на крышу.
Он пытался завести диалог, но, похоже, Люмин не имела никакого желания разговаривать с ним на большие и долгие темы. Чайлд понимал почему, но странное ощущение в груди было похоже на что-то печальное, словно он упустил тот самый свет в пучине бездны своих глаз. Он признался себе, что сделал столь омерзительный поступок по отношению к ней.
Они забрались на самую высокую крышу, откуда открывался невероятный вид на Гавань, оттуда виднелись бушующие и счастливые люди, миллионы фонарей, что готовились к выходу, до боли замечательный фонтан, что был укутан золотыми цветами по бокам, она видела воздушных ярко-оранжевых змей. Также, на небе она могла встретить красивые огоньки, что по-прежнему светили бесчисленным светом.
Её глаза наполнялись блестящими красками, сдерживающая улыбка вырывалась наружу.
Падающая звезда попала в её взор, и она по привычке сжала кулачки перед собой, закрывая золотые глаза.
— Ты что делаешь? Ха-ха, — с насмешкой заговорил Чайлд, усаживаясь рядом с девушкой.
— Аргх!.. — она в мгновение ока покраснела и скрестила руки, — ничего! — Люмин стало очень неловко.
— Ах, я
