– Он! Пропади он пропадом!

Все понятно! Надо действовать быстро.

– Вот что, Ириш, патруль до тебя еще минут тридцать ехать будет. Я сейчас… иначе вопрос решу. Ты скажи, он денег заплатил?

– Да не в деньгах дело, дядь Миш! Он сразу рассчитался, наперед, еще когда трезвый был! И сейчас тысчонками тут разбрасывается… Мне его выгнать надо, чтобы он людей не пугал… А он бармена побил, у гостей сигареты отнял, посуду разбил вот… Накуролесил… на неделю разговоров на весь город. Кто ж к нам ходить будет после этого?!

– Ясно… Ир, этого только мать остановит. Наши, как доберутся, лещей от него получат и стрелять начнут, того глядишь. Их там двое в машине, Федора им не одолеть.

– Ой, мамочки! – Женщина на том конце замерла, представив себе картину скорой встречи патруля и дебошира в ее забегаловке. – А… а что делать тогда, дядь Миш?

– В общем, дай пять минут, я все решу. Скоро его заберут.

– Ой, поскорее, если можно, дядь Миш! – Чуть визгливый голос хозяйки приобрел умоляющие интонации. – Сил нет больше!

Михаил повесил трубку и на секунду замер. Телефона бабы Мани в его записной не было. Но он сохранился в памяти. Федор, одноклассник майора, был счастливчиком с раннего детства – в доме его мамы, повара райкомовской столовой, имелся стационарный телефон!

«2–15–30», – быстро вспомнил Симонов. Как сказали бы сегодня, «крутой» номер легко запоминался всем. И тридцать лет насыщенной жизни не стерли его из тренированной памяти оперативника.

«Два умножить на пятнадцать равно тридцать. – Михаил автоматически повторил упражнение из далекого детства. – Главное, чтоб номер сохранился».

Гудок пошел, побежал по проводам, сообщив майору, что абонент пока существует. Но принадлежит ли номер еще самим Стукалиным?

– Слушаю. – Грустный, скорее, уставший голос взрослой женщины обнадежил Симонова. Он был на правильном пути…

– Алло, баб Мань! Добрый вечер! – Михаил старался смягчить голос, сделать его почти детским. Напомнить тете Мане, а так ее звали всего-то тридцать лет назад, кто ей звонит – хулиган Мишка с соседнего квартала.

– Добрый! А кто это? – Видимо, майору не удалось достичь поставленной цели. Услышав сильный мужской голос, она почти испугалась, заговорила встревоженно и сбивчиво. – Кто? Кто говорит?

– Миша… – Симонов запнулся, задумался, как представиться. Михаилов в их детстве было много, а вот… – Галин муж.

Мать Федора должна была помнить Галю – дочь соседей по забору на заднем дворе, ставшую женой одного из друзей сына. Сколько раз Миша приходил к ним в гости только ради одного – пойти попинать резиновый мяч по двору и ждать, когда за деревянным зеленым забором мелькнет цветастое платьице соседской девчонки.

– Ох… Мишенька… Это ты?! Сколько ж я тебя не слышала?! Как ты, родной мой?

– Все хорошо. – Михаил без труда выдавил из себя неправду. Не стоило портить настроение женщине, которой предстояла тяжелая ночь. – Баб Мань, сейчас за вами такси приедет. Федор просил забрать его из кафе. Съездите?

– Федя?! Горе ты мое! Съезжу, Мишенька, съезжу! А что он сам-то не позвонил, а? И откуда деньжищи-то у него, что по кафе гулять пошел? Опять кто угощает, аспиды… А я-то жду, жду… сама звонить боюсь. Ругается он. Как развелся, совсем от рук отбился… Как с ним быть дальше, а, Миш?

– Баб Мань, вы ему денег не давайте, полегче будет. Ему в городе не наливает уже никто.

И тут произошло то, чего Михаил не ожидал. Баба Маня убежала…

Просто бросила трубку и убежала куда-то в соседнюю комнату. Симонов слышал и явственно представил себе, как семенят ее слабые ноги в старых войлочных тапочках по деревянному полу, выкрашенному в красный цвет. Когда они с Федькой красили его в последний раз? В то лето, когда уходили по призыву, в девяносто втором…

– Баб Мань, баб Мань, что случилось?

Женщина не слышала криков майора. Трубка старого дискового телефона осталась лежать на круглом столе в центре гостиной под большим темно-синим матерчатым абажуром с одинокой яркой лампочкой. Но майор хорошо слышал, что происходило в доме баб Мани. Распахнутая створка двери в старом платяном шкафу… выдвинутый ящик… торопливые движения рук, распаковывающих целлофановую упаковку с пачкой документов… осознание произошедшего…

– Ах ты, вампир, кровопийца ты…

Баба Маня медленно вернулась к телефонной трубке. Тяжело села на старый скрипучий стул.

– Унес… пенсию унес мою. Сегодня получила… – В голосе старой женщины зазвучало отчаяние. – Напился, значит. Так, Мишенька?

– Так, баб Мань, – выдавил из себя майор.

– За этим звонишь, сынок? Опять людей задирает, небось… – Женщина на том конце провода горестно задумалась. – Не дай бог, покалечит кого снова… Ах, ты, горе мое! Вы только в милицию не забирайте его, Мишенька. Ему к вам нельзя.

Старая женщина грустно, вернее, тягостно замолчала. Симонов прямо чувствовал, как болит ее сердце, как ей стало трудно дышать и слезы наполнили глубоко очерченные и покрытые сеткой мелких морщин глазницы.

– Следите за ним, баб Мань. Одевайтесь, там дождь сильный. Машина сейчас будет. – Михаил торопился. Патруль должен был проехать половину пути. – До свидания!

Надо поскорее заканчивать разговор. Майору казалось, что в этот раз все прошло почти идеально… для него. Но он снова ошибался.

– Спасибо, сынок, спасибо! Галочку-то жалко как, а, жалко-то!

Бабе Мане не стоило произносить последних слов. Чуть помедлив, Симонов повесил трубку, не сказав ничего. Он не нуждался в сопереживании.

Арсен любил работать в непогоду. И еще в праздники. Конкуренты боялись выходить на трассу, пили или просто отдыхали в кругу своих семей. А людям все равно надо было ездить.

«Перпетуум мобиле…»

Услышав эту фразу лет тридцать назад в старом советском кино, грузноватый и очень позитивный апшеронский таксист сделал ее своим прозвищем.

«Вечный двигатель!» Конечно, а кто он еще?! Только он готов жить и работать постоянно. Особенно когда есть такие долги и поставленные жизнью задачи…

В эту ненастную и опасную для вождения ночь трудолюбивый Арсен на своей корейской малолитражке ростовской сборки добивал честно заработанный капитал до не хватавшей сыну на покупку квартиры суммы.

Судя по прогнозу погоды, были все надежды заработать как минимум несколько тысяч. Но пока работа не ладилась! В копилке Арсена было всего восемьсот рублей. Бензин и тот обойдется дороже… Почему так?!

Вот почему! Таксист быстро нашел объяснение своим неудачам – МЧС поработало слишком хорошо и распугало всех клиентов!

Но Арсен не унывал. Громкая музыка, удобное кресло с валиком поясничного массажера, мысли о вкусном аджаб-сандале (аджаб-сандал – прим. автора,