Шрифт:
Закладка:
Рыцарь поднялся, держась за руку Гильома. Он снял свой шлем и сказал:
– Мы – Годфруа де Сент-Лежэ, Робер де Ландэ, Ришар де Курси и Николя де Мальмон и наши рыцари просим у вас соизволения отпустить нас к нашему повелителю – вашему брату Роберу. Мы уезжаем в Нормандию.
Он повернулся к своим товарищам, находившимся позади него. Рыцари молча кивнули ему в знак согласия с его словами. Рыцарь сел на коня, поправил свое вооружение и сказал:
– Меня зовут Гильом де Ла Фертэ, мессир Гильом. Я вассал герцога Нормандии. Мессир Робер сейчас стал новым герцогом – я принадлежу ему…
Гильом Рыжий стоял и молча слушал слова нормандского рыцаря. Он прищурился и сказал:
– Сеньоры! Я уважаю ваше право выбирать себе сюзерена в это смутное время. Но, я не одобряю ваш мятеж, направленный против моей особы! Если вы уедете из Англии, я буду вынужден конфисковать ваши английские поместья.
Рыцари молчали. Внезапно, из их рядов выехал крепкий пожилой нормандец, который сказал:
– Я – шевалье Николя де Мальмон! Мы все решили отбыть в Нормандию, сир! Простите нас и отпустите с миром.
Гильом кивнул:
– Хорошо! Я уважаю ваше решение! Мало того, из любви к своему народу, прошу вас вернуться в шато Рочестер и передать мои слова: Все рыцари и сеньоры, кто желает вернуться в Нормандию, могут выйти с оружием и при знаменах из шато! Я обеспечу всем вам надежную охрану из числа верных мне нормандских сеньоров и их рыцарей! Они будут гарантами вашей безопасности в Англии!
Николя де Мальмон поклонился Гильому, не слезая с коня. Он развернулся и, пришпорив коня, поскакал к замку. Рыцари вместе с Гильомом поднялись на холм, где сын Завоевателя угостил их вином. Через три часа ожидания, из главных ворот Рочестера вышли части повстанцев. Они ехали по трое в ряд длинной колонной. Знамена сеньоров были развернуты. Нормандцы, проезжая мимо Гильома Рыжего, трубили в боевые рога и поднимали копья в воздух. Несколько рыцарей проехали мимо Гильома, понуро опустив головы под шлемами с металлическими глазницами и наносниками.
«Переживают свое поражение…» – Гильом Рыжий учтиво, но холодно поклонился уходящим рыцарям. Восстание было подавлено практически бескровно. Англия теперь полностью отдалась в цепкие руки Гильома, словно трепетная девушка в руки мужчины.
Впереди у Гильома была коронация в Кентербери. Впереди у Гильома было обещание отменить многие законы его отца и возвратить былые вольницы саксам.
Гильом улыбнулся, потирая руки. Он уже решил для себя, что не уступит ни крохи саксам. Для этого, он выдал из казны Винчестера несколько больших мешков золотых и серебряных марок своему преданному слуге – Ранульфу Фламбару, человеку низкого происхождения, но верного – словно пес.
«Ранульф уже должен быть во Фландрии. – Думал Гильом, смотря вслед уходящим рыцарям. – Там он завербует мне наемников, с ними мне станет легче свернуть шею саксам и разогнать, к чертовой матери, Витенагемот!»
Сын жестокосердного Завоевателя, казалось, впитал в себя только цинизм, жестокость и тщеславие. Вместе с этими пороками, Гильому Рыжему были не чужды и другие эмоции – переживание, уважение к храбрости врага, но, и это, пожалуй, самое главное – умение ценить преданность и верность.
Вот и сейчас, стоя на холме, окруженный своими новыми фаворитами, Гильом смотрел вслед удалявшимся нормандским рыцарям, завидуя своему брату Роберу.
Он кисло ухмыльнулся, подумав про себя:
«Да. Странно, как же везет моему братцу Роберу на благородных и, самое главное, верных людей. – Он посмотрел на воинов, окружавших его. – Сколько, интересно, среди них – таких же верных, честных и преданных присяге людей? Или, среди них только одни проходимцы и стяжатели? Да. Править страной – не кольчугу ковать…»
Мысли его прервались, когда к нему подошел невзрачный монах, которой поклонился и прошептал ему на ухо:
– Сир. Мессир Гуго де Биго шлет вам свой поклон из Нормандии. Он сообщает вашему величеству, что герцог Робер подавлен, расстроен и растерян известиями, приходящими из благословенной Англии.
– Спасибо. Пошел прочь… – Гильом отмахнулся от него рукой, как от назойливого слепня, мерзко жужжащего летом над ухом.
«Да. Действительно – меня окружают одни уроды. – Решил он. – Тот же самый де Биго. Это же надо, быть таким двуличным! Скорее всего, этот Гуго старательно прикрыл свою личину маской, служа мне и моему брату. Он, сволочь такая, стравил нас, столкнул лбами, словно двух баранов. А сам, стоя в сторонке, наблюдает – чей лоб треснет первым, чтобы потом прийти к победителю и ненавязчиво намекнуть ему на свое, очень важное и без сомнения, как он будет думать, решающее участие в победе. Скотина двуличная! Боже! Как же я завидую сейчас Роберу! Меня окружают, скорее всего, только одни «Гуго»! А в окружении Робера – одни, вот такие же, как эти рыцари, верные и честные нормандцы!»
В это время к будущему королю Англии подошли знатные саксы, поддержавшие его с первого дня высадки в Англии, во главе которых стоял Седрик – эрл части земель Корнуолла. Седрик шел, высоко подняв голову, в его движениях вдруг стала сквозить некоторая развязность.
«Смотрите-ка, наш Седрик высоко взлетел, он «расправил свои крылышки», которые мой папаша так неосмотрительно ему не подрезал. – Незаметно, но едко в душе, усмехнулся Гильом Рыжий. – Он, что, думает – ему теперь все можно? В том числе и подходить в таком наглом виде ко мне? Ладно, пес саксонский, я научу тебя манерам!»
Седрик подошел к Гильому, вместо почтительного поклона лишь коротко и несколько небрежно склонил голову.
«Пес! А почему колено не согнул? Ладно! Я потерплю немного! Зато потом, я согну всех вас в «бараний рог»!» – Заметил про себя Гильом Рыжий, но, вслух, произнес:
– Здравствуй, благородный Седрик. Как наши дела?
Седрик, изобразив на лице сердитое выражение, ответил:
– Мессир Гильом! Нас – саксов сильно возмутило ваше действие, позволившее ускользнуть грязным нормандским псам из лап священной мести!
«Ах! Вот, значит, как ты заговорил при мне, животное! «Грязные нормандские псы», а меня – сына Завоевателя, от упоминания которого у вас делался кровавый понос, ты осмелился назвать «мессиром»! Великолепно! Мерзкое саксонское чудище! Подожди, порадуйся еще немного! Скоро, очень скоро, я загоню вас всех в гнилые и глинистые болота Старой Англии, сделав из вас бесправных
