— судорожно вздохнув, Саманта перестала раскачиваться, как безумная, и привалилась к моему плечу. На мгновение мне показалось, что мы снова в нашей уютной квартирке, на диване, смотрим как за балконом льется дождь. Но нет — вода лилась где-то в соседней камере. Вскоре звук оборвался.

Даже думать не хочу, что это было.

— С повидлом и изюмом. Два вида, — пояснила я, чувствуя себя полной идиоткой. Но, кажется, Саманте именно это и нужно было. Отвлечься от удручающей атмосферы каменной коробки.

— Ты придешь завтра? — спросила подруга, неотрывно глядя на приоткрытое окошко в двери. Там то и дело мелькало лицо охранника, то ли любопытствовавшего, то ли бдившего. Вдруг у меня в декольте все же яд? Или напильник.

— Обязательно! — заверила ее я. С мистером Хармсом мы этого еще не обсуждали, но я собиралась присутствовать на заседании любой ценой. К тому же меня должны были в любом случае вызвать, как главного свидетеля. Предстояло еще придумать, каким именно образом я нашла убежище маньяка, но думаю, удастся повесить все на кота. Мол, умнейшее животное, само привело меня в канализацию. Шейда могут хоть запроверять — магия в животных не задерживалась. Да и нет таких законов, по которым могут казнить фамильяра. Вовремя его мистер Хэмнетт приютил! Я не сомневалась, что журналист не даст в обиду своего нового друга.

Мы сидели с Самантой, крепко обнявшись, пока не лязгнул засов и не загудел отпирающий механизм, возвестивший, что мое время истекло.

— Все будет хорошо, — сквозь перехвативший горло спазм пообещала я. То ли мой стресс себя проявил, то ли проснувшаяся метка клятвы, я так и не поняла. Подруга кивнула, но было видно, что не поверила. Я и сама себе не верила, но мистер Хармс пообещал оставить ее в живых.

А до тех пор, пока мы живы, всегда есть шанс все исправить.

Участок я покидала в полубессознательном состоянии. Очнулась только в машине, сжимая в руках помятый пакет с не пригодившимися булочками и глядя на мелькающие мимо дома. Я обнимала промасленный сверток, прижимая к себе как самую великую драгоценность, и давилась сухими рыданиями.

Слез уже не было.

9-1

Опомнившись и вернув способность размышлять, я попросила дворецкого не спешить в особняк. У меня еще оставалось неоконченное дело. В конце концов, суд — процесс публичный, и я не могла допустить, чтобы Саманта отправилась туда в том виде, в каком она сейчас. Я с содроганием вспомнила ее осунувшееся лицо, взъерошенные, выбившиеся из свалявшейся косички пряди, и тонкие запястья, обвитые золотистыми цепочками по самый локоть. Кожа под ними покраснела и вспухла, тонкие на вид оковы явно причиняли бедняжке немалую боль.

— Остановите здесь, пожалуйста, — попросила я, завидев лавку готового платья. Надеюсь, хотя бы одежду передать можно, это же не пакет с едой!

В рекордные сроки я пронеслась по небольшому помещению, отобрав самое закрытое платье, чулки и прочее, необходимое любой приличной барышне. Поразмыслив, я приобрела и шляпку, из тех, что закрывали практически все волосы и напоминали фетровое ведро. Немного старомодно, зато прикроет давно не мытую голову Саманты.

Ей даже переодеться после пребывания у маньяка не позволили! Сразу видно, что тюремщики — мужчины. По мне, бесформенная роба, положенная каторжанам, и то была бы предпочтительнее порванного грязного платья, вещественного напоминания о пережитом ужасе.

Впрочем, для Саманты основной ужас еще впереди. Она же не знает, что казни не будет!

Зажмурившись, я подышала, отгоняя липкие щупальца страха и сожаления. Если я сдамся и забьюсь под фигуральную лавку, ничего не изменится. Если я хочу хоть что-то изменить в мироустройстве — я старательно, даже мысленно избегала намёков на противодействие, одного раза с удавкой мне хватило — мне нужно быть сильной. И храброй. Если не ради себя, то ради тех магов, что еще на свободе, и особенно ради пострадавшей вдвойне Саманты.

Расплачивался за мои покупки дворецкий. Мне и в голову не пришло взять побольше денег с собой — все же в тюрьму ехала, а не по магазинам.

— Я верну, — извиняющимся тоном пробормотала я, возвращаясь в машину. Слуга, придерживавший дверцу, взглянул на меня странно.

— В следующий раз вы можете просто приказать записать все на ваш счет, — счёл он все же нужным пояснить свое недоумение. — Поверьте мне, в магазинах знают, кто такой мистер Хармс.

— Хорошо, — пролепетала я, не уверенная, что в тех магазинах мне поверят, вздумай я сослаться на президента в качестве кредитора.

Обняв новый пакет, побольше предыдущего, я вновь двинулась вверх по ступенькам крыльца Управления. Второй раз дался мне полегче. Кажется, начинаю привыкать.

— Куда? У вас был пропуск на одно посещение, — бдительно вскинулся постовой на пропускном пункте. Похоже, без мистера Хэмнетта меня даже в Управление не пустят, а жаль.

— Я хотела передать посылку подруге, — встряхнув сверток для надежности, я продолжила с уверенностью, которой не испытывала. — Там всего лишь одежда. Ничего колющего, пилящего или ядовитого.

— Ну хорошо, — неуверенно согласился полицейский и принял у меня передачу с немалой осторожностью, будто та могла его укусить. Ну, учитывая, что он работает с магами, точнее, против магов, его опасливость объяснима. Я вполне могла наложить на бумагу, бечевку, да и любой предмет проклятие или сглаз. На мгновение даже пожалела, что не сделала этого, но тут же опомнилась. Мало того, что досталось бы ни в чем не повинному парню — не он же арестовывал Саманту, а если бы и он, такова система, а он и я всего лишь шестеренки в ней. Причем не самые крупные.

Мелкие, честно сказать.

Так еще и подозрения бы на себя навела на пустом месте. Нет, Эбби, не увлекайся. Мстить нужно тем, кто все это организовал, а не простым исполнителям, которые, скорее всего, и не подозревают о масштабности заговора.

— Ну, теперь-то мы домой? — нетерпеливо уточнил дворецкий, когда я вернулась в машину.

Я рассеянно кивнула. У меня не осталось сил даже поправить его — для меня особняк не был домом даже близко. Скорее, поле боя или шахматная доска, на которой расставлены фигуры. И к большому моему сожалению, я не игрок, а всего лишь одна из пешек.

Беатрикс с порога налетела на меня в таком возбужденном состоянии, что я сразу поняла — дело плохо.

9-2

Горничная ухватила меня