Незаметно пролетали дни, насыщенные новыми знаниями и экспериментами, магическая сила росла, становясь устойчивой, подвластной своей носительнице, только вот удовлетворения от достигнутого все не наступало, обрести покой и гармонию в душе — не удавалось. Казалось, цель, к которой я так долго стремилась, достигнута, но странное оцепенение настолько сильно разрасталось внутри, не давая радоваться и испытывать гордость от проделанного пути. Каждое утро я просыпалась с тягостным ощущением пустоты и незавершённости, все больше углубляясь в собственные мысли, пытаясь обрести покой в душе. Синари частенько мрачнела после разговора со мной, иногда злобно зыркала глазами, злилась и выдавала:

— Стася, тебе нужно развеяться, роман закрутить, чтоб кровь молодая бурлила. Что ещё зимой делать, кроме как бока об горячее мужское тело греть, — вещала она, очередной раз, помогая вытаскивать из печи пироги.

— В горячем тельце недостатка нет, — промямлила я, слегка качнув в сторону отожравшегося на сметане кота.

— Вот знаешь, уйдут эти два убогих, и посмотрим, как твоё девичье тело завоет. Гости в лесу редкость, а молодые и подавно. Старье вот прет табунами, правда, и те повымерли. А Дарн, он даже очень ничего. Готовит, кстати, знатно. А по ту сторону преграды, говорят, человек не последний. Родовитый он, к императору близкий. От этих слов меня встряхнуло, руки задрожали и мурашки по телу побежали от веселенькой картинки, услужливо нарисованной моим воображением — иду, значит, я и Дарн мимо императора, бедрами покачиваю. Даже представлять как-то расхотелось, куда потом меня выведут, задвинут, засунут, закопают…

— Все равно расслабляться надо, да и тело горячее, ласки мужской требует, — продолжала вещать Синари.

— Прекрати, а?! И без тебя тошно. Синари, расскажи мне лучше вот что. Я одну вещь взяла без спроса. Хотелось бы вернуть. Понимаешь, тянет меня вещичка в мир, человека одного вспоминать заставляет. Да и ему покоя без неё не будет, ждать будет, помнить. А я забыть все хочу, да не дает мне вещица — обратно зовёт.

— Так в чем же дело? Пойди да отдай. Я имела ввиду, с почтовым голубем отправь. Какие проблемы, — пожала плечами подружка, продолжая кушать тепленький пирожок, забавно причмокивая.

Конечно, о том, что просто взять и уйти отсюда не могу — знала. Что лес просто так никого не отпускает, особенно сильных магов, — знала. Что за всё платить нужно — знала. Что обдумывать всё нужно было заранее — знала. Только вот маленькая хрустальная капелька на шее, тихонько позвякивающая при движении, жгла душу и сердце, не давая спокойно жить и не думать. «Верну, то что украла и забуду о нём, ничего меня в мир людей больше тянуть не будет», — подумала, приняв окончательное решение.

— Синари, а если голубиной почтой нельзя, очень надо из рук в руки?! Способы есть? — тихонько пробормотала и призадумалась.

— Способы то они всегда есть, так же как и выход. Только вот риск оправдан ли? Сама понимаешь, с лесом не шутят, его боятся и уважают. Уйти ты можешь и границу пересечь, но не более чем на несколько метров и по времени ненадолго, а дальше обратно тебя затянет, независимо успела дела сделать или нет, а платить придётся. Нельзя чтобы твоя связь с лесом прервалась, а иначе адью и поминай, как звали. Я хочу сказать, магическая связь прервется, духи леса решат, что твоё житие на запретной территории закончено, а, стало быть, наступит время последнего испытания. В смысле если пройдешь, то выберешься, если нет — погибнешь, но вот возврата не будет. Сама понимаешь — не готова ты ещё рисковать так, да и сил не хватит испытание преодолеть. Правда, если выживешь, и обучение продолжить захочешь, вернуться можно и попробовать, лес он добрый — учеников любит, знания даёт и силу увеличивает. Правда, таких желающих не много. Всего один был особенный, сгинул. Сознание помутилось от силы великой, так то! — улыбнулась девушка.

— Риск дело, конечно, благородное. Но, пожалуй, я тут посижу — в тепле и уюте. Да и кормят тут неплохо! Лейла мне творожка из деревни принесла, вкусненького, — облизнулась я, стараясь показать, что разговор закончен и возвращение к нему мне неприятно.

Синари ушла, а я никак не могла взять себя в руки. Нервничала, так и эдак прикидывая варианты передачи радужной красавицы, ходила взад и вперёд по комнате, и радостно вскакивала. Почему-то именно сейчас самым главным было вернуть Слезу. Радость в душе расцветала солнечным цветом, и простенький план в голове сложился сам собой. Червячок сомнений закопошился, любезно подкидывая воспоминания о другом, придуманном и простеньком плане, но я, со вздохом подавив его, двинулась спать. Утро вечера мудренее.

Да ничего подобного! В смысле, утром озарения не произошло. Преспокойно позавтракав, приняла судьбоносное решение — действовать, правда, как это осуществить представлялось смутно, но действовать точно надо, в конце концов, у магистра могут быть из-за меня неприятности. Конечно, он весь такой Великий, умный и, вообще, самый-самый, и скорее всего от моей помощи ему ни тепло, ни холодно, но мало ли, он же слово давал какое-то особенное. Вот что значит, совесть не спокойна. В голове мелькнула мысль, быстро сформировавшаяся в простенький план и, стало быть, гениальный. Это так я себя мысленно успокаивала. Ещё раз попив чайку, почесала любимца за чёрным пушистым ушком и, немного поразмыслив, начала писать послание. Все просто — отправлю письмо с голубем, назначу встречу с магистром недалеко от границы, и отдам артефакт Слезу Тьмы или Радужную Слёзку, ещё не решила. Кстати, необходимо срочно узнать про дальность удаления от границы, дабы ненароком не превысить лимит и не порвать хрупкую связь с лесом. Так, на чём я остановилась. Значит, отдам артефакт и вернусь обратно, лес даже не успеет заметить моего отсутствия. Попутно было бы неплохо выторговать себе свободу за «возвращение блудной дочери в родные пенаты», мало ли, чего в жизни не бывает. Вдруг захочу к людям вернуться и магом заделаться. Так, ладно, проблемы надо решать по мере их поступления. Пишем письмо. Пишем. Пишем. Пишем.

Как же трудно писать такого рода письма, нужно все предусмотреть, предугадать возможные варианты развития событий. На случай попадания не в те руки обычно используют шифровку, только я об этом понятия не имею. Опять же голубь может не долететь, сожрет его кто-нибудь, к примеру. Голубиная почта — такая вещь ненадёжная, не зря её во всем мире используют редко, только в горной местности, в основном, или в аномальных зонах, где магия отсутствует, и в лесу нашем. Лес добрый, предусмотрел связь с внешним миром, хочешь весточку родным шли с голубиной почтой, хочешь на свиданки — ходи через границу. И все то мы недовольные, в тюрьмах императора свободы поменьше будет. День прошёл в муках и нервном напряжении, только вот толку от себя добиться так и не смогла. Окончательно разозлившись, написала, то что первое пришло в голову. Вспомнив книжку, прочтенную недавно, макнула письмо в свои любимые духи для соответствия с содержанием и обвязала красной непромокаемой лентой для почтовых пересылок, позаимствованной у матери Лейлы. Посмотрев на своё творение, горько вздохнула, духи было жаль. Уж очень дорогой ценой они мне достались — выменяла их у Райзы за бутылку красного вина, попавшую ко мне в момент соблазнения меня Дарном. Вот и представьте, сколько сил ушло на то, чтобы лишить голодного мужика сразу двух необходимых ему вещей. Вот и я о том, вздохнула ещё раз, не менее горько.