случались вспышки гнева, но их всегда провоцировало что-то серьезное, будь то угроза его друзьям, сородичам или посоху. В остальном он совершенно безобиден и за друзей всегда готов рискнуть собственной жизнью.

Рослый гоблин продолжал стоять сгорбившись, и тяжело опирался на посох длинными до колен лапами. Потрепанный серый кафтан ему вернули, и полы, как и отросшие коричневые космы, сейчас развевал ветер.

— Тяжело? — спросил человек, подбираясь ближе. — Нельзя так все время стоять.

— Все время и не буду, — надтреснутым голосом ответил гоблин. — Часа через два окажемся в Брестоне.

— Ты откуда знаешь? — удивился Михель.

— Я понимаю языки всех разумных рас Лумеи, — скрипуче сказал Гарб. — Матросы говорили об этом. Они все еще думают, что я не догадываюсь. Каввеля отыскать не смогли и теперь хотят сдать нас с рук на руки его отцу. Еще они нас боятся, особенно меня.

— Не удивительно, — кивнул монах. — Они же не знают, что ты из цивилизованного племени.

Оба компаньона стояли и смотрели на волны.

— Ты же раньше уже убивал? — вдруг спросил гоблин.

— Доводилось, — человек припомнил самый недавний случай и поморщился.

Голос совести постоянно ему нашептывал, что это было неправильно, но монах почти смог убедить себя, что ничего постыдного не совершил.

— И каково это? — пристально глядя на собеседника, уточнил Гарб.

— А ты разве не знаешь? — недоверчиво наклонил голову Михель и посмотрел в ответ исподлобья.

Гарб раздраженно топнул, пытаясь выразить разрывающие его душу чувства.

— С жертвенной скотиной совсем по-другому, потому что духи кур и овец не мстят. Я имею в виду разумных существ. Таких я еще не убивал и хочу понимать смогу ли. После одного случая в детстве я решил, что ничего не хочу делать без плана и просчета последствий. Много раз уже действовал на эмоциях и каждый раз все выходило настолько из лап вон плохо, что до сих пор жалею. Так что хочу это запланировать, если вдруг придется.

— Ты серьезно? — правая бровь с родинкой сама взметнулась, подчеркивая изумление. Михель пытался припомнить хоть один случай, когда Гарб… и не смог.

Монах стоял, широко расставив ноги, чтобы при очередном крене борта не покатиться по палубе, и думал, что ответить. Ветер неласково трепал его темные с проседью волосы. Седина на висках так билась в воздушных струях, будто прическа человека собиралась взлететь и унести его с собой от неуместных вопросов куда подальше.

— Это сложно, — нужные слова наконец сумели найти выход. — Раньше, как я помню, меня учили, что убивать плохо. И я щадил врагов пока не понял, что тогда они могут вернуться за мной. Сразу стало легче.

— Так что ты чувствуешь при этом? — настаивал на прямом ответе гоблин.

— Удовольствие, — признался Михель. — Раньше было только сожаление, но в последний раз мне однозначно понравилось. Не знаю, откуда это во мне вдруг взялось. Может, путешествие в адские миры сказывается?

Гарб понимающе хмыкнул в ответ.

— Так я и думал, — сказал он. — Вошел во вкус, значит. Хотя это действительно странно. Ты, вроде, раньше рассказывал, что так поступать плохо и можно только обороняться. И мне вот почему-то противно. Начинает мутить от одной мысли о преднамеренном убийстве и чуть не выворачивает наизнанку, если попытаться. Я не смог с тем эльфом, хотя очень хотел. Все пытаюсь понять, за что они со мной так. Неужели просто потому, что я гобхат?

— Им зачем-то нужна была твоя кровь, — вспомнил Михель. — Только твой мучитель уже ничего не расскажет. Он умом сильно повредился, и пытал тебя, наверное, из-за этого. Второй, кажется, ничего и не знает толком.

— Если верить эфирному стражу, то мы сюда попали неслучайно, — впал в задумчивость шаман. — Наши пути разошлись сразу, но сошлись позже. Ты появился в нужный момент, чтобы спасти меня. Значит, я должен был чему-то научиться, пока мне никто не прикрывал спину.

— Или разучиться, — поддержал рассуждения Михель. — Я-то что. Меня изначально настоятель послал за тобой присматривать, так что свою задачу я выполнил. Ничего, думаю, скоро узнаем, почему так произошло.

Гарб не ответил, продолжая смотреть на море немигающим взглядом, как будто вместо соленых волн видел что-то совсем другое.

На горизонте показались очертания какого-то крупного портового города.

— Брестон прямо по курсу! — заорал матрос-«ворон» с наблюдательного поста в виде открытой бочки на ближней к носу корабля мачте, именуемой гномами крэненест или вороньим гнездом на всеобщем.

— Раньше графика уложились, — заметил монах.

— Хвала Бирканитре, — кивнул ловец духов и заковылял по направлению к каюте.

Человек оперся о фальшборт спиной и проводил компаньона странным изучающим взглядом. Гоблин, казалось, постарел за последние несколько дней лет на двадцать и достиг предельного старческого возраста для его расы. Это, конечно, лишь видимость. Гарб все еще оставался молодым и крепким, но пытки его сломали внутри. Будто перерезали какую-то нить, на которой все держалось, и теперь место доброжелательного молодого парня занял старый и немного злобный ворчун. Меньше всего на свете Михелю хотелось, чтобы этот огромный несуразный увалень, потерял ту юношескую пылкость, любознательность и страсть к экспериментам, которой щедро наделила его богиня-создательница и за которые его и любили.

— Эх, придушить бы того ушастого еще разок, — подумал он.

— Это можно устроить, падший жрец, — раздался в голове вкрадчивый и до боли знакомый голос.

— Что? — Михель дернулся, напугав внезапностью двух спешащих мимо матросов, от чего они заторопились еще быстрее.

Голос в голове хихикнул.

— С большой долей вероятности душа этого субчика должна попасть в четвертый круг, но я могу договориться о переводе в девятый, — серьезно ответил невидимый собеседник. — Сможешь помучить его, сколько пожелаешь, если будешь себя хорошо вести. Души обычно не для этого используются, но для тебя я могу создать особые условия.

— Большой Лю? — ужаснулся монах и уже куда суровее добавил. — Как ты посмел забраться в мою голову? Как это вообще возможно?

— О, это было непросто, — охотно отозвался дьявол. — Довольно хитроумная комбинация, надо признать. Ваш недотепа-орк кровью подписал обязующий контракт, по которому души всех предателей в вашем отряде отходят в мою безраздельную собственность. Пришлось напрячь фантазию и сначала оформить все в виде безобидного устного спора, а потом написать текст договора на алтаре, который требовалось окропить кровушкой смертного для открытия портала. Он добровольно туда крови и налил. Короче, ты предатель, а значит, твоя душа теперь моя. После смерти, разумеется, но уже сейчас мы вполне можем пообщаться на эту тему, потому что живой ты мне куда полезнее.

Михель в панике осенил свой лоб серповидным знамением.

— Не пытайся, не выйдет, — басовито расхохотался Лю.

— Я с тобой никаких договоров