Шрифт:
Закладка:
Может, все-таки, диверсия? На западе очередной кризис начинается, в прошлом году наш президент в Мюнхене задвинул такую речь, что на Западе могли решиться на любую подлость. Только вот это как солнечный свет, который во все стороны одинаково летит. Даже если готовили против одной стороны, достанется всем. Это слишком опасно, поэтому нереально.
В армии, и потом, в высшей школе милиции, изучали виды оружия массового поражения: ядерное, химическое, бактериологическое. Неужели сбросили на нас бактериологическую бомбу и заразили этим «сумасшествием»? «Вирус людоедства»? Нет, такого быть не может!
Впрочем, в юности любил фантастику, но даже там такого не читал. Хотя нет, вспомнил похожее, Пер Валё, «Стальной прыжок! Там вывели из строя полицию, прислав письмо с маркой для ответа. Марки оказались с отравой, но там маленькая скандинавская страна, может, там такое и пройдет. По нашей почте не разошлешь, страна громадная. Еще и почта неважно работает, не преминул отметить, попадают с доставкой и план пойдет насмарку!
Вот только как распылить над нашей страной, при нашей же ПВО, даже такой, полуразрушенной, представить невозможно. «Если из космоса?» - задаю себе вопрос. «А, ну, к чертовой матери, хватит фантастики, нет!» - в голове опять шумело. Нельзя на такие рассуждения отвлекаться, неизвестно, что там, в мозгу таблетки начудили. Уже наснилось, хватит!
Ну, что толку думать о причинах, если главное, что эти мёртвые заражают других людей при укусе. Вдруг подумал, что надо донести это до остальных. Может, и не один об этом догадался, но еще один повод отсюда выбраться. Сил стало чуть больше, пора уходить отсюда. Только как, если медработники эвакуированы, это в лучшем случае. Или, может, даже сами превратились в таких же «людоедов» и мертвецов, ведь не зря в больнице стало так тихо.
Впрочем, нет, слышались крики и это голоса людей. Представилось, как из палаты в палату заходит толпа живых мертвецов и набрасывается на беззащитных больных. Сам хоть ходить могу, а многие не встают. Это не рядовая больница, а «Пятёрка», здесь часто лежали родители, дедушки и бабушки коллег по госслужбе. Они любили здесь «отлеживаться весной», что называется, перед дачным сезоном набраться сил. Уход нормальный, питание, правда, не ресторанное. Главное, есть, с кем можно по душам пообщаться, что ещё старикам надо.
Да, там одни старики, слабые и беззащитные. Беззащитные, как и дети. Дети! От этой мысли передернуло, детские сады, школы детские дома. Если туда попадет такой «псих», такая нежить, столько дел натворит... Заныло сердце, дочка в «универе», здесь, в центре города учится, а еще мама, папа, брат, знакомые, друзья. Чёрт возьми, теперь ведь и Ника! Она уехала в Рыбинск, что там творится? А Светлана в детской больнице, где такое же могло случиться... А что в Москве, в Петербурге, в других городах, в остальном мире? Как же не хватает коммуникаций, хотя бы примитивного дешевого приёмника...
Вроде бы уже свыкся с тем, что за окном слышно. Поэтому, когда раздался звук бьющегося стекла, насторожился. Это происходило, похоже, совсем рядом. Кот тоже привстал и вытянул мордочку к окну. Неужели помощь подоспела, и храбрые пожарные по раздвижным лестницам спешат эвакуировать выживших? Настоящие пожарные, а не те, что снились ночью?
Несмотря на страх получить шальную пулю, осторожно приблизился к окну под звуки падения осколков на асфальт. Нет, это не пожарный в «боевке», крагах и шлеме бьет топориком по стеклам. На четвёртом этаже соседнего крыла, которое слева отходило под углом от основного, зиял провал разбитого окна. Внизу, вдоль фасада, под окнами физиотерапии, идет выступающий цоколь, украшенный клумбой. Под ним на земле два ряда плиток. И там, на газоне, не видно ни лестниц, ни спасателей. Откуда взяться, зря себя обнадеживал. Только валяется стул или разбитая тумбочка. Можно различить только белый цвет разбитой мебели. Наверное, этим предметом и разбито насторожившее звоном стекло.
Тот, кто это сделал, выглядывал в окно. Человек, мужчина, может, постарше меня. В спортивном костюме, в каких больные и встречаются в больнице. Держался за раму разбитого окна, даже отсюда видно, как с тоской смотрит вниз. Потом оглянулся назад, в палату. То, что там, сзади, оказалось сильнее страха. Оторвал руки от окна, прикрыл глаза ладонями и упал. Не стал отталкиваться, свалился, как куль. Звук падения оказался такой же глухой, как от мешка картошки, но, в наступившей тишине, показался громким. Не в силах оторвать взгляд, проводил глазами падающее тело и не закрыл глаза, когда-то встретилось с асфальтом. Звук ломающихся костей оказался будничным, словно это не человек, а, еще одну тумбочку выкинули из окна...
Не знаю, что погибший желал больше, разбить голову, чтобы не встать в ряды мертвяков, или уйти из жизни, не в силах терпеть ужас происходящего. Лежал на плитке, под ним растекалась бурая лужа, хорошо заметная на светлом бетоне. Мертвецы у забора поликлиники заметили, сделали попытку подойти к упавшему. Забор мешал это сделать, пошли в обход, через ворота. Точнее, пустой проход, поскольку сами створки ворот давно сняты. Калитку открыть они не в силах.
Ждать развития событий ни к чему. Что будет дальше, потом посмотрю. В моей судьбе это ничего не меняет. Очевидно одно, в этом отделении происходит тоже, что и в моем. Живые мертвецы добрались ещё до одной палаты. Кто теперь на очереди, мы с соседом и котом? Машинально глянул в сторону входной двери, хорошо, заперта, а ключ в кармане. Словно мертвецы умеет двери открывать! Хотя, кто знает, не так много ещё видел.
За окном раскатилась очередь, отдавая гулким эхом. Стреляли из автомата или из пулемета, «раз-два, раз-два-три, раз-два-три, раз-два-три, раз, раз, раз-два-три!». Затем раздалось ещё несколько одиночных выстрелов, потом опять очередь, заставляя дребезжать оконные стекла. Несмотря на сильный шум, стреляют не рядом, наверное, на соседней улице. В этот раз в окошко высовываться не стал, рисковать нарваться на рикошет желания нет. Вот бы, какое зеркальце приспособить, вроде перископа, чтобы безопасно
