Шрифт:
Закладка:
Оставил сообщение: «Ты в порядке? Где ты?»
В 19:45 наконец зазвонил телефон. Мэгги. Слава богу.
– Джек, мне так жаль! У меня здесь тяжелый случай, и я действительно не могу уйти.
– И никто не может тебя подменить?
– Нет. Только не с этим пациентом. – Тут запикал не предвещающий ничего хорошего сигнал медицинской тревоги. – Я должна идти, увидимся дома, – сказала Мэгги и прервала разговор.
Джек дрожал от холода, чувствовал опустошение и никак не мог поверить в то, что все вот так закончилось. Он даже подумал, не поехать ли домой и не лечь ли спать, но билеты были слишком уж дорогими.
Когда он вошел в Симфонический зал, свет уже начал мерцать, это означало, что концерт начнется с минуты на минуту. Капельдинер вел его по проходу, и в этот момент Джек осознал, что он – единственный, кто еще не сел на свое место, и это было неприятное ощущение. Капельдинер указал ему на ряд, который был целиком занят, лишь два пустых кресла бросались в глаза. Джек сел на свое место, а пальто положил на соседнее. Женщина справа мельком глянула на него и наверняка удивилась, почему он купил билет для пальто.
Когда свет в зале притушили, Джек заметил, что пара слева от него держится за руки. Те, кто сидел впереди, шепотом делились какими-то посетившими их за минуту до начала концерта мыслями. Одна женщина наклонилась к своему кавалеру и поцеловала его в щеку.
Как же он хотел, чтобы Мэгги была рядом с ним, чтобы она держала его за руку, шептала на ухо, поцеловала в щеку. Но вместо этого она была на другом конце города, занималась пациентом, который нуждался в ее помощи.
«Но мне ты тоже нужна, я скучаю по тебе».
Дирижер вышел на сцену, и зал взорвался аплодисментами.
Джек не мог сосредоточиться на музыке, не следил за исполнением и понял, что концерт окончен, только потому, что публика снова зааплодировала.
Он схватил пальто и, насколько это было возможно, быстро пошел к выходу.
На свою подъездную дорожку он вырулил около одиннадцати вечера и поставил машину в гараж рядом с «лексусом» Мэгги. Дом был темным, только в кухне горел тусклый свет. Джек решил, что Мэгги уже спит, и очень удивился, когда застал ее в кухне. Она сидела у стойки с бокалом вина. Вид у нее был измученный: лицо серое, под глазами темные круги.
– Ты в порядке? – спросил Джек. – Что случилось?
Мэгги отпила глоток вина.
– Одному нашему пациенту стало очень плохо, пришлось выручать. С пациентом все в порядке, но я действительно не могла уйти. Прости. – Она сделала еще глоток. – Как прошел концерт?
– С тобой прошел бы лучше.
– Прости. – Еще один глоток вина. – Есть настроение пообниматься?
У Мэгги это означало – заняться сексом.
– Прямо сейчас?
– Да, прямо сейчас.
Джек взял ее за руку, и они поднялись в спальню.
Потом, когда Мэгги уже заснула, Джек лежал рядом и думал: неужели теперь у них так будет всегда?
Теперь они, вместо того чтобы решать возникшие между ними проблемы, будут просто заниматься сексом?
Джек лежал на спине, смотрел в темноту и слушал тихое дыхание жены. И в его сознании возник смутный образ: женщина с карими глазами, ее волосы шевелит ветер и подкрашивает золотом солнце.
Лиам на нее настучал. Почему еще ее могли попросить зайти в сто двадцать пятый кабинет в Ричардс-холле с табличкой на двери: «Управление по вопросам равенства и соответствия требованиям университетов. Раздел IX, координатор д-р Сакко».
Письмо по электронной почте пришло вчера, доктор Сакко не объяснила, по какой причине вызывает Тэрин, но Тэрин не сомневалась в том, что это из-за Лиама.
Наверное, кто-то из его соседей, скорее всего одна из блондинок рассказала ему, что она тайком приходила в его квартиру, пока его не было дома. Или он устал от ее звонков и СМС и решил подать на нее жалобу. Она не хотела, чтобы этим закончилось. Ему всего-то надо было посидеть с ней, поговорить. Она бы напомнила ему о тех годах, что они встречались, об их общих хороших воспоминаниях, о том, сколько всего их связывало. Они бы обнялись, и все стало бы как раньше.
Это просто недоразумение, простое недопонимание – вот что она скажет доктору Сакко.
Тэрин постучала в дверь кабинета и услышала:
– Войдите.
За столом сидела женщина. Она поздоровалась с Тэрин. Выражение лица у нее было нейтральное, и это не понравилось Тэрин: по такому лицу почти ничего невозможно понять. Доктору Сакко было лет сорок – сорок пять. Блондинка с короткой стрижкой, в синем блейзере, который больше уместен в банке или на совете директоров какой-нибудь крупной компании.
– Тэрин Мур, верно? – быстро и сухо уточнила она.
– Да, мэм.
– Присаживайтесь.
Доктор Сакко указала на стул напротив своего стола, и Тэрин села. На «рабочем столе» Тэрин заметила с десяток папок, она пробежалась по ним глазами, рассчитывая увидеть ярлык с именем Лиама, но безуспешно – доктор Сакко очень быстро отправила их в «исходящие».
– Спасибо, что пришли, Тэрин.
– Вообще-то, я не понимаю, зачем я здесь. В вашем письме не сказано.
– Это потому, что мы не должны распространяться об этом деле и наш разговор будет конфиденциальным. Я – координатор Девятого раздела, равенство и соответствие требованиям университетов. Вы в курсе, чем занимается мой офис?
– Вроде да. Посмотрела онлайн, перед тем как сюда идти.
– Девятый раздел запрещает дискриминацию по признаку пола, и мой офис обеспечивает соблюдение этих стандартов. Если кто-то заявляет о сексуальных домогательствах или харассменте с вовлечением студентов или персонала, мой долг – расследовать этот случай. Если я приду к выводу, что поступившая жалоба обоснованна, мы принимаем дисциплинарные меры взыскания от беседы и консультаций и вплоть до увольнения. Если же случай действительно серьезный, мы обращаемся в правоохранительные органы.
Увольнение. Тэрин не могла понять – ее собираются исключить? Она сразу вспомнила обо всех студенческих ссудах, о том, как каждое лето работала в две смены, чтобы оплатить свое обучение. Живо представила, как мама рано утром еле плетется домой после ночной смены в доме престарелых, где меняла памперсы и подставляла судно или утки, и все ради того, чтобы ее дочь училась в Северо-Восточном университете. А она должна учиться именно в Северо-Восточном университете, потому что она должна быть рядом с ним.
«Лиам, неужели ты действительно так поступил со мной?»
– Мы очень серьезно относимся ко всем поступающим к нам заявлениям, – сказала доктор Сакко. – Я обязана выслушать обе стороны, я все документирую и после нашей беседы попрошу вас подписать протокол.
