Шрифт:
Закладка:
Можно, конечно, привести аргумент о том, что с пистолетом удобнее зачищать здания, помещения. Вон, у спецназа, особенно полицейского, или там «Альф» всяких, всегда есть с собой пистолеты. Но это там, в гражданской жизни, пистолеты нужны, а у нас тут не полицейская операция, а боевые действия. Забудьте об игре в спецназ, которую показывают в художественных фильмах!
Штурмовая группа заходит в здание так. Если есть подозрение, что там опорник противника, по нему лупит арта; группа подходит, всаживает по нему из граников, а лучше в окно из «шмеля». Под прикрытием огня часть группы подходит и кидает в окна-двери гранаты, чтоб добить всех, кто пережил обстрел из артиллерии и гранатометов. Затем активно используют стрельбу под углом, чтобы были рикошеты, а уже потом можно и «угол понарезать». И так комната за комнатой.
БК уходит много, и вот тут понимаешь, что шестьдесят автоматных патронов лучше, чем пистолет с двумя магазинами по восемь патронов. Так проще, но эффективнее. А можно в каждую комнату предварительно кидать гранаты, и в этом случае у тебя будет ровно на три гранаты больше, чем у того, кто вместо них взял пистолет. У этого способа, кстати, плюс еще и в том, что при подрыве гранаты может сорвать оставленный сюрприз – растяжку.
Лично я не любитель разгадывать квест, что там можно трогать, а что нет. Проще подорвать. Это в кино саперы провода ищут, режут, снимают взрывное устройство. Я не сапер, хоть и обучен минно-взрывному делу. Я за простоту и безопасность: чтобы все, что положено, взорвалось само по себе и подальше от меня и моих боевых товарищей.
Пистолеты я видел у тыловиков – штабных офицеров, врачей в госпиталях, водителей. Ну, еще у пижонов разных, косящих под крутых вояк, но те, честно говоря, больше предпочитают АПС, да еще чтобы «стечкин» был в архаичной деревянной кобуре-прикладе.
После главного тыловика ко мне подошел мужик в возрасте, с пышными усами в форме подковы. Лицо покрыто морщинами, кожа загорелая – видно, что передо мной простой трудяга.
– Здорово, епта, меня зовут Петр Михайлович Конюхов, епта, – представился мужик. – Разговор есть, епта, а точнее, деловое предложение.
На вид ему было за пятьдесят, ближе к шестидесяти. Роста среднего, форма на нем сидела хорошо, взгляд был прямой, в глазах читался богатый жизненный опыт.
– Валера, – представился я, протягивая руку для приветствия. – Слушаю.
Рука у Петра Михайловича, в отличие от тыловика, была сухой и жесткой, я как будто ухватился за старую, высушенную и выбеленную ветрами сучковатую ветку акации. Пальцы крючковатые, сильные, ногти все переломаны. Руки рабочего человека, никогда не знавшего, что такое маникюр и крем по уходу за кожей.
– Можешь для наших парней провести какое-нибудь занятие, вроде тренировки, епта, чтобы, так сказать, поделиться жизненным опытом, епта. А то из них никто в бою не был, и они не знают, что там да как, епта.
– А у вас боевой опыт есть?
Почему-то язык не поворачивается обращаться к собеседнику на «ты», хоть тыловику я запросто «тыкал», несмотря на звездочки на его погонах. Но чувствуется, что, в отличие от хомяка-тыловика, который больше похож на желеобразную медузу, сейчас передо мной мужик – соль земли русской. Работяга, который трудится много, впахивая с утра до вечера семь дней в неделю. Потому что есть дети, которых надо поднимать, есть ипотека, которую надо выплачивать.
На таких всегда держалась и будет держаться Россия. Пусть мужик необразован, зато он обладает практической сметкой и здравым смыслом. И уже поэтому может одержать верх в споре и с чиновником, и с «царем», и с чертом лысым. Мужик знает лишь то, что вокруг него: свою деревню и ближайший город, куда ездит на ярмарки. Остальное знакомо ему лишь понаслышке, и часто – в искаженном виде.
– Есть. В восемьдесят втором срочку в Афгане служил, – ответил усатый мужик. – Но там война другая была, епта, с нынешней даже не сравнится. У моджахедов из тяжелого вооружения только минометы были. А тут тебе и танки, и артиллерия, и ракеты, и авиация у врага есть. Так что, епта, проведете тренировку?
– Ну не знаю, – притворяясь усталым и замученным жизнью, протянул я. – Мы только вышли из боя, парни устали.
– Дык я ж не просто так, – хитро прищурившись, наклонился ко мне Конюхов. – У нас есть пиво в бутылках с этикетками от кваса, епта, рыба вяленая, хлеб домашний на закваске, который не сохнет, епта, и картошка. С нас поляна на всю вашу банду, епта, а с вас – опыт и знания.
– А просто кваса нет? – спросил я, понимая, что если Рыжик унюхает запах алкоголя, то всем пипец настанет, а мне, как старшему, так вдвойне.
– Просто кваса, епта? – удивленно округлил глаза собеседник.
– Да, просто кваса, просто рыбы, просто хлеба и просто картошки, – перечислил я. – Нас пятьдесят человек, и едим мы много, потому что от обычной пищи отвыкли.
– Не вопрос! – тут же воскликнул Конюхов. – Мешок картохи, епта, десять булок хлеба, епта, мешок рыбы и тридцать двухлитровых баклажек с квасом. А вы нам – занятия по прикладной полевой медицине и рассказ о том, что самое главное в бою.
– Договорились, – обреченно махнул я рукой. – Первые советы – так сказать, в виде аванса. Переставьте палатки, разведя их друг от друга на более значительное расстояние. Выройте возле каждой палатки нормальные глубокие траншеи-укрытия с частыми противоосколочными поворотами и изгибами. Выставьте в поле, на удалении в пару километров от лагеря, дозоры со спектроанализаторами и противодронными ружьями в руках, чтобы следить за небом. Ну и склад БК куда-нибудь подальше вынесите, а то прилетит «бэтмен» и одним сбросом отправит всех к праотцам.
– Да я и сам понимаю, что у нас все через жопу, – болезненно сморщившись, каким-то потухшим голосом отмахнулся от меня Конюхов, – но у нас командиры те еще пиндюки. Набрали по знакомству, должность же хлебная. Почитай, тысяча штыков в батальоне должна быть, а по факту только шестьсот бойцов. И на каждого солдатика, сержанта и офицера денежное, вещевое и продуктовое довольствие из казны капает. А еще волонтеры помогают, гуманитарку фурами везут. Бездумно везут, от чистого сердца, последнее готовы отдать. А эти сволочи, – ткнул Конюхов указательным пальцем в небо, – воруют,
