— В крайнем случае, наберёмся силы и сотворим здесь побольше суши. А потом попробуем создать людей.

Кивнув в сторону виконта, добавил.

— Образец, который не жалко, у нас есть. Органика тоже должна быть. В конце концов, должно получиться. Если что, попробуем как Первые — из песка, глины и воздуха.

Лера кашлянула, скрывая удивление, Прохор уткнулся в титана неверящим взором, а Ульрих скептически хмыкнул. Я же качнул головой.

— Мы вернёмся. Так или иначе, но прорвёмся назад.

Бросать членов своей свиты, которые остались на другой стороне, я не собирался. Да и к тому миру уже успел привязаться. Смертные, конечно, бывали глуповаты, жестоки и жадны. Но они везде такие. Если сделать новых, всё равно через несколько поколений получишь тот же самый результат.

К тому же, те, кто всё это устроил, никуда не исчезли. Они по-прежнему были где-то там. И рано или поздно появятся. Для сражения с ними мне понадобится армия. Готовый к бою пантеон. А где я его возьму в практически пустом мире, что по большей части заполнен водой?

Но перед тем, как лететь к обнаруженному мной источнику энергии, требовалось прояснить ещё один момент. Подойдя к пленнику, лицо которого при моём приближении чуть побледнело, я уселся рядом на песок. Присмотрелся к его энергетической структуре.

Выглядел, как самый обычный смертный. Да и силу применял — ударил по мне оттиском в момент, когда Мьёльнир вскрывал подводную лодку. При этом до сих пор не превратился в розовую массу.

— Кто ты такой?

Юноша безуспешно попытался отползти в сторону. А когда это не вышло, судорожно сглотнул слюну, замерев на месте. Какая-то странная реакция. Как будто он до безумия меня боится. Только с чего бы?

Ментальных плетений у него в голове не было. Вернее, я видел их остатки, но судя по всему, те были завязаны на какой-то артефакт, который Мьёльнир благополучно опустошил, когда мы были ещё в старом мире. После чего этот человек переместился через портал, что полностью снесло остатки контролирующих комбинаций в его разуме.

Либо артефакт вовсе был за пределами подводной лодки, что дало такую же реакцию. Хотя, скорее всего, дело в том самом, что находился под его кожей.

— Ты можешь отвечать на вопросы сам и добровольно. Другой вариант — я надавлю на твой разум и тогда тебе придётся это сделать. Возиться с тобой и тратить время, я не могу. Нам ещё нужно как-то отсюда выбраться.

Опустив тяжелый взгляд на пленного, я изложил условия нашей беседы и вновь озвучил первый вопрос.

— Кто ты такой? Зачем затащил нас сюда вместе с собой?

Тот нервно облизал губы. Покосился на подошедших членов свиты и титана.

— Виконт Элье. И я не собирался никого сюда затаскивать. Такого не должно было произойти. Моей задачей был удар по флоту.

А вот это уже интересно. Судя по оттенкам разума, он на самом деле считал себя настоящим патрицием.

Я вгляделся в его энергетический каркас. Ни единого следа чужой силы. Никаких намёков. Ни одного, даже крохотного, искажения энергетического фона.

Губы невольно разжались в усмешке. Иногда отсутствие доказательств говорит куда громче, чем их наличие. Единственный, кто мог настолько дотошно подойди к созданию человеческого тела — Локи либо один из его последователей. Все остальные предпочитали использовать более практичный подход, который не предполагал многодневной возни над получающейся конструкцией. Не говоря уже о том, что в таком ключе с телами людей работало не так много богов.

Конечно, это могли быть Чернокровые или Хранители. Но это предположение разбивалось о простой логический факт — они не использовали подобных людей ранее. К тому же, внутри этого «виконта» была человеческая душа. Слабенькая и как будто усечённая в размере, но всё равно имелась. И даже выглядела вполне органично — не трепыхалась и не пробовала вырваться. То есть считала себя неотъемлемой частью смертного.

— И конечно же, ты меня не узнаёшь?

Тот удивлённо нахмурился и присмотрелся к чертам моего лица. Отрицательно покачал головой.

— Не узнаю. А мы раньше встречались?

Я вспомнил ту сцену в университете. Интересно, то был настоящий патриций или нет? С одной стороны, он контактировал с множеством сильных Одарённых и его должны были раскрыть. Ну а с другой — даже сейчас, на первый взгляд, придраться было не к чему. Я сам, после максимально детального изучения, видел лишь косвенные признаки искусственного происхождения объекта. И не будь это циклопов Элье, который приплыл на подлодке, чтобы снова открыть Пробой, в моём разуме непременно бы появились сомнения.

— Что первое ты помнишь?

Тот распахнул глаза, непонимающе уставившись на меня. Убедившись, что нужный эффект достигнут, я уточнил.

— Какое твоё воспоминание не подёрнуто дымкой и не выглядит старым, а играет красками. Настолько, что ты можешь без проблем оживить его в памяти прямо сейчас.

Теперь он смотрел на меня с изрядной долей удивления. Но уточнять ничего не стал. Вместо того погрузился в раздумья. Рядом же послышался тихий голос Леры.

— Там выжившие. Что с ними делать?

Я не повернул голову, но Сандал сразу же показал картинку. Часть кораблей датско-шведского флота, действительно осталась на плаву. Назвать их целыми, не смог бы даже самый отъявленный оптимист. Но на палубах виднелись люди, а за борт выплёскивась струи воды — корабельные насосы осушали затопленные трюмы. Плюс, к ним вплавь и на подручных предметах стягивались члены экипажей, которым повезло остаться в живых, но чьи корабли всё же пошли ко дну.

Как минимум, семь уцелевших кораблей разных классов и приличное количество смертных. Если в этом мире есть местные обитатели, то похоже им придётся считаться с новой силой. Даже когда закончится топливо, Одарённые смогут двигать конструкции при помощи своей мощи. Медленно и не слишком стабильно, но тем не менее. А там как знать, в конце концов эта эскадра вовсе может осесть на каких-то островах. Вот только, если тут всё же не окажется туземцев, то продолжить род у выживших скандинавов не выйдет. Сомневаюсь, что в составе их команды есть женщины.

— Попробуют атаковать — ответьте и уничтожьте. Хватит ума не лезть, пусть разбираются со своими проблемами. Они уже не представляют угрозы.

Некромантка коротко угукнула, а я решил поторопить пленника.

— Разобрался?

Тот поднял на меня напряжённый взгляд.

— Не понимаю. Ты хочешь сказать, что кто-то поработал над моей памятью?

Я качнул головой.

— Нет. Кто-то поработал над тобой в целом. Создал твоё тело, заложил разум и прицепил душу. Сделав всё настолько искусно, что понять со стороны, практически невозможно.

Лицо юноши исказилось гримасой неверия, а я продолжил.

— Самое интересное, что это не в первый раз. Ты встречался мне в Петербурге, когда пытался вызвать на дуэль из-за оскорбления Анны Волконской. В тот раз ты остался жив, но куда пропал в дальнейшем, мне неизвестно. Затем я встретил тебя в Корее — там ты ударил по Пусану при помощи похожего Пробоя. А потом умер в Ульсане, так и не дав мне ниточки к заказчику. Теперь я вижу тебя здесь.

Тот дёрнулся и вскрикнул от боли, когда воздушные путы врезались в конечности.

— Не понимаю. Я всего один раз видел Анну Волконскую. Красивая мадемуазель, не спорю. Но не из тех, ради кого я бы стал бросать вызов на дуэль. А в Петербурге меня вовсе никогда было.

Я с усмешкой кивнул.

— И память у тебя настоящая, и по Корее ещё один такой же, как ты, не бродил, да?

Секунд десять тот мрачно смотрел на меня. Потом скрипнул зубами и заворочался на песке. Наконец успокоился, устроившись спиной на чём-то вроде пригорка, впился в меня взглядом.

— А ты сам кто такой? С чего мне тебе верить?

На моём лице появилась усмешка.

— Тот, кто уже догадывается о твоём создателе, но хотел бы услышать детали.

Какое-то время юноша колебался, смотря то на меня, то на застывших позади членов свиты. Наконец решился.

— Первое яркое воспоминание, которое я хорошо помню — беседа с Наставником в цитадели ордена. Я прошёл туда через портал из нашего замка, но…

Замявшись, добавил.

— Но сейчас уже не уверен, что всё это на самом деле было правдой. Слишком всё тускло. А предыдущая жизнь ещё серее. Всё, как через какую-то дымку.

Наставник, орден и цитадель, значит? Время идёт, а формы использования смертных не меняются.

— Где располагалась эта цитадель? Откуда ты выплыл на подлодке?

Юноша наморщил лоб.

— Я не знаю, где именно она