Шрифт:
Закладка:
Когда я открыла дверь, за ней стояла тетя Кристин с огромным букетом цветов.
– Дорогая! Боже, сколько лет прошло! Ты такая высокая! И красивая!
Тетя Кристин всегда выглядела как модная копия мамы. Но сейчас она разочаровывающе постарела. Я чуть не сказала это. Кожа на ее лице обвисла, хотя глаза под золотыми тенями и пышными черными ресницами были по-прежнему яркими. Ну, логично. Мама умерла уже очень давно. Я чувствовала себя рядом с тетей вполне спокойно, пока она не попыталась дотронуться на меня, и я отшатнулась.
– Извини, – она подняла руки вверх, как при аресте. – Помнишь, раньше ты разрешала мне подержать тебя за руку?
Это правда, но мы давно не практиковались.
Мы пошли на кухню, и я поставила воду и начала заниматься чаем. Я наблюдала за ней. Тетя Кристин посмотрела на меня и улыбнулась.
– Как твои дела? Я смотрю, ты еще не повесила никаких украшений?
– Нет, мы с отцом решили, что это для детей.
Тетя Кристин нахмурилась.
– Я сейчас получаю разные письма, – начала я. – Некоторые люди хотят подружиться со мной. Некоторые меня ненавидят. Мне написали, что я дьявольское отродье.
– Можно посмотреть?
Я показала ей разобранную почту.
– Так, ну это можно отправлять прямо в мусор, – заявила она, взяв в руки злые записки и письма от журналистов. Я согласилась. Мне не хотелось ничего этого хранить, только письмо от моей одноклассницы Стеллы и записку от «С».
– Как ты себя чувствуешь?
– Все в порядке. Отец написал, что мне нужно переехать в деревню. Он говорит, мне вредно жить здесь совсем одной.
– Тебе тут не одиноко?
– У меня есть Тоби, – я показала ей своего медведя.
– Тоби не человек, милая.
– Я знаю. Я не идиотка.
Она ничего не ответила. Мы посмотрели друг на друга. Тетя наклонила голову, и ее глаза смягчились.
– Что со мной случилось до того, как меня удочерили?
Сначала она отвела взгляд, посмотрела в окно, затем в пол, но потом снова мне в лицо. Тетя Кристин осторожно спросила:
– Можно я возьму тебя за руку?
– Зачем?
– Знаешь, прикосновения могут действовать успокаивающе. И это неприятная история.
Я позволила ей взять свою руку и положить ее между ладонями.
– Джин говорила, что ты… была под лекарствами, что, ты ничего не помнишь?
Я кивнула головой.
– Твоя мать – твоя настоящая мать, я имею в виду, она… умерла.
– От чего она умерла?
– Ее похитил мужчина, когда она была совсем молодой, когда она была… ребенком.
Я смотрела передачи и фильмы про мужчин, которые похищают молодых женщин.
– Он запер ее в подвале?
– Да, вернее, нет, это была задняя пристройка к его дому. Он жил в огромном доме на участке в пару тысяч метров в Южном Дублине. Он держал ее там четырнадцать лет.
У меня в голове загудело.
– Пожалуйста, остановитесь.
Тетя погладила мою руку.
Я отвернулась, чтобы наполнить чайник. Взяла сэндвич и съела его. Тетя Кристин сидела молча.
– Хотите?
– Что, извини?
– Хотите сэндвич?
– Нет. Милая, мне так жаль. Это ужасная история. У тебя есть друг, которому я могу позвонить? Что насчет Анджелы?
– Да, я сейчас ей позвоню.
Мы с Тоби вышли в коридор, и я взяла телефон. Анджела не работала по выходным, так что я решила, что не побеспокою ее.
– Анджела? Тут моя тетя Кристин. Она сказала, что мою настоящую мать похитили…
– Черт.
– Что?
– Я хотела быть рядом, когда ты откроешь последнее письмо отца. Оно все объясняет… ну, почти все. Могу я поговорить с Кристин?
Я позвала тетю к телефону и вернулась на кухню. Я не могла расслышать, что именно она говорила, но слышала ее срывающийся голос. А потом услышала, как она повесила трубку. Когда тетя вернулась за кухонный стол, ее глаза были мокрыми от слез.
– Салли, похоже, я все испортила. Анджела уже едет. Давай поговорим о чем-нибудь другом, пока она в пути?
– Вы думаете, она любила меня? Моя настоящая мать?
Тетя Кристин взяла сэндвич.
– О, я думаю, она любила тебя всем сердцем.
– Откуда вы знаете?
– Сэндвичи просто потрясающие. Давай дождемся Анджелу, ладно?
– Мне сделать еще сэндвичей, для нее?
– Я сделаю. Хорошо, что Тоби не ест, а то у нас бы кончился хлеб.
– Сколько тебе сейчас лет, Салли?
– Сорок три. А вам сколько?
– Шестьдесят семь.
– А моя настоящая мама вышла замуж?
– Нет… Давай дождемся Анджелы.
– Хорошо. Хотите подержать Тоби?
Она не рассмотрела его как следует, а я хотела показать его.
– Боже, какой он перепачканный.
– Да, сегодня мы с ним примем ванну.
– Хм, не думаю, что макать его в воду хорошая идея. Это может плохо кончиться. Он совсем старый. Может, попробуем его немного почистить? Очень осторожно, пока ждем Анджелу?
Тетя Кристин наполнила раковину мыльной водой и стала чистить Тоби маленькой щеткой с мягкой щетиной, пока я держала его за лапы. В воду закапала коричневая пена.
– Не понимаю, где он побывал?
– Я не знаю. Он вчера пришел по почте с запиской, подписанной «С». Но я сразу поняла, что он мой и что его зовут Тоби. Но я не знаю, откуда он у меня взялся. Может, мне подарила его мама, но я такого не помню, а память у меня обычно превосходная.
– «C»? – переспросила она. Я повернулась, чтобы еще раз показать ей записку.
– Вы знаете, кто этот «C»?
Тетя Кристин чуть не уронила Тоби в воду, и я едва успела поймать его.
– О господи, нам нельзя было его трогать и мыть!
– Почему? Он грязный. Это надо сделать. – Теперь уже я стала аккуратно его мыть, вытирая маленький носик и мягкую коричневую морду тряпкой из микрофибры. Тетя Кристин начала шагать по комнате, крепко сцепив руки.
Когда снова раздался звонок в дверь, тетя Кристин резко подскочила и побежала открывать. Я слышала, как женщины перешептывались в коридоре, пока Анджела обнимала тетю. Они так запросто обнимались, хотя виделись, наверное, много лет назад!
Анджела быстрым шагом вошла в комнату.
– Салли, я думаю, тебе не стоит трогать этого медведя.
– Почему?
– Положи его, пожалуйста, – голос у нее звучал твердо.
– Он мой. Его зовут Тоби.
– Откуда ты знаешь?
– Я не знаю, откуда. Просто знаю. Я люблю его.
Я сама испугалась силе своих слов. Я чувствовала острую необходимость защищать эту игрушку и держать ее как можно ближе к себе. Я видела, что Анджела удивилась.
– Тебе не
