Всего три, находящиеся в совершенно разных местах. Одна у далекого, спрятавшегося в облаках горного пика. До нее Хаджару пришлось бы добираться не меньше суток. Может, меньше, если бы он использовал технику “Десяти воронов”, а не простой хрестоматийный бег.

Вторая находилась в глубоком ущелье, откуда веяло аурой могущественных существ. Скорее всего, каждая из тварей, обитавших в темноте, была в несколько раз сильнее Ледяного медведя. Скорее всего, они находились на том же уровне, что и призванный сектантом тигр.

Третья же, самая невзрачная, оказалась на широком пустынном плато. Светила прямо в его центре, среди спокойного моря снега.

И сколько бы Хаджар ни пытался сократить поиск, но нейросеть все так же выдавала ему эти три красные точки. Видимо, на этом ее вычислительные мощности встречали свой логичный предел.

— Проклятье, — снова выругался Хаджар, — и как мне их все обойти?

Даже если предположить, что он сможет каким-то чудом выжить в темном ущелье, то между каждой из аномалий лежали десятки скал и утесов. Между первой и второй, несмотря на кажущуюся близость, и вовсе находилось едва ли не пять дней пути.

У его друга не было такого времени. А значит, Хаджару все еще требовалось каким-то чудом определиться, какая из трех была входом в древнюю гробницу.

Конечно, он всегда мог прыгнуть в объятия богини удачи, но та обычно отвечала на подобное звонкой оплеухой. Хаджар не сильно верил в свою удачу. Та никогда не была его сильной стороной. И все же особого выбора у него не было.

Не играть же с самим собой в умственные игры. Ведь можно было привести одинаково логичные доводы к каждой из точек.

Древний адепт мог поместить вход среди облаков, чтобы только самый целеустремленный практикующий мог к нему добраться. По словам библиотекаря, лишь тот, кто еще не достиг стадии истинного адепта, мог попасть в гробницу.

А еще ему должно было быть меньше двадцати лет. Спасибо перерождению, Хаджару, по мнению нейросети, недавно стукнуло… три годика.

Точно так же можно было подвести аргументы и для ущелья. Только невероятно талантливый, даже гениальный практикующий смог мы выжить в ущелье и найти вход. Такое вот нехитрое испытание еще до того, как искатель нашел бы вход.

Или же адепт поместил вход на ровном плато. Вот так вот он захотел обмануть всех вокруг. Ведь кто бы в здравом уме оставил вход в свое последнее пристанище незащищенным и на таком “открытом” месте.

В подобные игры можно было играть с самим собой бесконечно долго. Каждый раз находя все больше и больше логических тупиков и неувязок, и в итоге столетиями не решаться сделать выбор. Совсем как в той присказке, где один человек протягивает два стакана с водой противнику. В одном — яд. В другом — обычная вода.

Один из стаканов протягивающий сразу забирает себе и дает оппоненту сделать выбор. Поменять стаканы или оставить все как есть.

Кажется, что играют два человека. Но на самом деле лишь тот, у кого есть выбор. И играет он с самим собой. А как известно, человек не способен победить сам себя…

Хаджар улыбнулся. У него в груди билось совсем не человеческое сердце.

Закрыв глаза, он погрузился глубоко в себя. Там, во тьме, он увидел широкую и бескрайнюю реку, омывающую все сущее, прошлое и будущее. Реку бескрайней энергии.

На этот раз он не искал в ее глубинах энергию меча. Нет. Лишь только подсказку. А какую — и сам не знал. И все же он ее нашел. А может, ему подсказала судьба. Или восточный ветер, непонятно откуда взявшийся в этих местах, да еще и в такой сезон.

Он вновь подул, кружа в “волосах” Хаджара и рассказывая тому истории и легенды. Легенды о воине, ярость которого сгибала небо и сокрушала землю.

И именно благодаря этим рассказам Хаджар смог заметить, что на ровном плато, вдалеке от суеты, аномалия излучает мерный стальной свет. Как если бы кто-то навеки запечатлел в ней отблеск стали.

Призрачный силуэт клинка.

Глава 117

Спустя три часа и несколько довольно болезненных падений Хаджар добрался до плато. Он оказался посреди ровного покрывала из снега. Окруженное далекими горными пиками и перевалами, место походило на чашу или на расправленную исполинскую ладонь.

Здесь было хорошо.

Не дул ветер, чьи порывы останавливали окружавшие плато скалы. Спокойно кружились снежинки.

Хаджар вытянул вперед ладонь — и один особенно крупный кристалл опустился ему на руку. Совсем скоро он уже растаял и крупными каплями скатился вниз — на белое пушистое покрывало.

Ориентируясь по все приближающемуся красному свечению, Хаджар подошел к… ничему. Он все так же стоял на плато и лишь благодаря нейросети догадывался, что здесь что-то не так. Иначе бы он так и прошел это место.

Оно ничем не выделялось. Не было ни странностей в потоке энергии, ни какого-то особенного ощущения, ни таинственного шепота или чего-то подобного. Здесь не было ощущения мистичности или “удивительности”, если так можно выразиться. Да, демон его задери, даже сугроба — и того не было. Простой кусочек белоснежного покрова, в котором утопали ноги Хаджара.

И все же нейросеть указывала, что именно здесь находилась аномалия. Хаджар, окруженный красным свечением (которое никто, кроме него самого, не смог бы увидеть) стоял прямо в ее центре.

— И что я должен сделать? — задумчиво произнес искатель.

Никогда прежде он не расхищал гробницы и никогда не интересовался, как открывается проход в недра усыпальниц. И все же пара догадок у Хаджара имелась.

Опустившись на корточки, он опустил ладонь на снег. Прикрыв глаза и сосредоточившись, Хаджар начал постепенно выпускать через поры на коже “капли” энергии. Те сплетались призрачными нитями, пронзающими снег и горную породу. Они, будто корни молодого дерева, опускались все ниже и ниже.

— Давай же, — сквозь зубы цедил Хаджар. — Давай!

И спустя десять минут тишины по его нервам будто ток пробежался. Хаджар вздрогнул, но руки не отнял. Там, где-то в глубине, он ощутил что-то странное. Нити его энергии натолкнулись на своеобразный барьер. Не каменный, не снежный, а энергетический. Как если бы чужая сила сопротивлялась его собственной, не пуская глубже.

Каким-то шестым чувством Хаджар осознал, что, чтобы попасть внутрь, ему необходимо пройти сквозь этот барьер. Правда, не физически, а энергетически. Хотя бы просто потому, что преграда оказалась на глубине едва ли не в километр. Такую толщу