Джексона и Лонгстрита в звании генерал-лейтенанта, и сделал все возможное, чтобы исправить недостатки в снабжении и боеприпасах - нелегкая задача в осажденной Конфедерации. Этот период не обошелся без событий: Харперс-Ферри был вновь взят федералами - без особых потерь для Ли, поскольку Джексон уже вывез содержимое арсенала, а Ли отправил Стюарта в еще один широко разрекламированный рейд на восемьдесят миль вокруг армии Макклеллана до самой Пенсильвании, переправившись через Потомак с 1200 захваченными по пути федеральными лошадьми. * Стюарт не видел никаких признаков активности со стороны Макклеллана, как и Белый дом, к растущему раздражению президента. Линкольн стал нелестно называть Потомакскую армию "телохранителем Макклеллана". Когда Макклеллан пожаловался, что не может и помыслить о движении, потому что лошади его кавалерии истощены, Линкольн ответил с необычной для него бесцеремонностью: "Вы простите, что я спрашиваю, что сделали лошади вашей армии после битвы при Антиетаме, чтобы хоть как-то утомиться?" Наконец, 26 октября Макклеллан начал переправляться через Потомак в полном составе. Переправа всей армии заняла больше недели, и в это время Ли, переместивший свой штаб в Калпепер, сомневался, пойдут ли федералы по долине Шенандоа к Стонтону, а затем повернут на восток к Ричмонду, или же пойдут более коротким, классическим путем к Раппаханноку в надежде достичь Ганновер-Джанкшн и атаковать Ричмонд с северо-запада. В первом случае Ли мог рассчитывать на то, что Джексон их сдержит. Если второе, то Джексон мог атаковать федеральные силы со стороны гор Блу-Ридж, а Лонгстрит - оборонять Ричмонд. В любом случае Ли оказался бы в меньшинстве. Сейчас у него было чуть более 70 000 человек против 114 000 федералов, но это были не те шансы, которые заставляли Ли задуматься. Однако 10 ноября до него дошли потрясающие новости: Линкольн наконец-то потерял терпение с Джорджем Макклелланом и заменил его генерал-майором Эмброузом Бернсайдом.

Ли уважал (чего не разделял президент Линкольн) профессиональные способности Макклеллана, но также считал, что обычно может предсказать, как поступит Макклеллан, коллега-инженер. У него не было такой уверенности в отношении Бернсайда, который, по его мнению, был менее способным и, вероятно, испытывал дискомфорт от своей новой ответственности. В этом он был совершенно прав: Бернсайд уже однажды отказался от командования Потомакской армией на том основании, что он не подходит для этого, и на этот раз потребовалось несколько аргументов, прежде чем его наконец "убедили... согласиться", причем, судя по всему, с искренней неохотой. "[Бернсайд] с таким же сожалением принимает командование, как и я отказываюсь от него", - любезно писал Макклеллан миссис Бернсайд.

Не менее авторитетный человек, чем Улисс С. Грант, считал, что Бернсайд не годится для командования армией; и что еще хуже, Бернсайд знал это. Внешне он был весел, блеф, популярен и добродушен, но его глаза, как у многих толстяков, выдавали определенную степень упрямства и, возможно, сильную обиду на то, что его не воспринимают всерьез. С другой стороны, Бернсайд не был дураком. В 1858 году он уволился из армии, чтобы заняться производством оригинального карабина собственной конструкции, * обанкротился не по своей вине - пожар уничтожил фабрику, на которой производились карабины, - занялся политикой в родном Род-Айленде, потерпев поражение в обвале, и вернулся в армию в начале войны в качестве бригадира ополченцев Род-Айленда. Его назначение на высший командный пост не было основано на профессиональных способностях или каком-либо заметном стратегическом даре. Его квалификация заключалась в том, что он был приятным на вид, обладал твердым, громоздким авторитетом и, что самое важное, не был Макклелланом.

План Бернсайда по быстрому наступлению на Ричмонд по самому прямому маршруту был смелым изменением плана Макклеллана. Он намеревался "отказаться от железной дороги Оранж и Александрия [которой Макклеллан придавал большое значение], расположиться на ручье Аквия и из Фредериксбурга маршировать прямо на Ричмонд", надеясь добраться туда до того, как Ли сможет сосредоточить свои силы, чтобы остановить его. Линкольн, который к этому времени уже был экспертом * по различным путям подхода к Ричмонду, осторожно и проницательно заметил, что план Бернсайда может сработать, "если [он] будет двигаться очень быстро, в противном случае - нет". Президент предпочел бы использовать подавляющую мощь Потомакской армии, численность которой теперь приближалась к 120 000 человек, чтобы атаковать Ли до того, как Джексон сможет присоединиться к нему из долины Шенандоа, а не пытаться снова взять Ричмонд, и не верил в тщательно разработанный план Бернсайда обмануть Ли относительно направления его продвижения, сосредоточив армию у Уоррентона, а затем быстро продвинуться на юго-восток, обойти Лонгстрита и перейти Раппаханнок у Фредериксбурга.

Трудно понять, как Бернсайд вообразил, что ему удастся удержать Ли и Лонгстрита в Уоррентоне, пока он двигал основные силы к Ричмонду, тем более что он находился во вражеской стране, где каждый фермер и житель деревни был конфедератом. Скорость была сутью стратегии Бернсайда, но какими бы другими качествами он ни обладал, ему не хватало способности вдохновить Военное министерство на быстрое обеспечение своих потребностей. Поскольку мосты через Раппаханнок в том месте, где он намеревался ее пересечь, были разрушены, он немедленно заказал понтоны и мостовые материалы, но ни понтоны, ни 270 тягловых лошадей, необходимых для их переправы с Потомака, не были готовы вовремя. Погода испортилась - что неудивительно, ведь на дворе стояла поздняя осень, дороги стали грязными, а понтоны - тяжелыми. Как ни напрягались лошади, продвижение было медленным, и это не могло не привлечь внимания. Намерение Бернсайда переправиться через Раппаханнок у Фредериксбурга было быстро доведено до сведения Ли, который никогда не любил двигаться медленно. Понтоны и сопровождавшие их мосты прибыли в Фалмут на северном берегу Раппаханнока лишь спустя почти неделю после того, как туда добрались передовые части армии Бернсайда. Это означало, что у Ли было достаточно времени, чтобы вывести корпус Лонгстрита на позиции, а у Джексона, который продвигался из Винчестера форсированными маршами по двадцать с лишним миль в день, - добраться туда. Бернсайду не хватало возможности изменить свой план и найти другое место для переправы через реку - или, возможно, ему не хватало морального мужества, необходимого для высшего командования.

Ему следовало атаковать Джексона всеми силами, пока Джексон не успел соединиться с Ли, а затем заняться Лонгстритом; но взор Бернсайда, как и Макклеллана, был прикован к Ричмонду, а не к армии Ли - огромная ошибка. Несомненно, Бернсайд также был обеспокоен тем, как дальнейшая задержка будет встречена в Вашингтоне; в любом случае, несмотря на собственные сомнения в том, что он делает, и несмотря на предупреждения своих генералов, он