я — мечом, а Матрена укутала нас магией Света. И все же мертвецов было слишком много. А их тупость компенсировалось не только количеством, но еще и тем, что они не чувствовали боли, так что если мне удавалось отрубить мечом какую-нибудь часть тела противнику, это вовсе не значило, что его атака сразу же прекращалась. Нас зажимали в угол, лишая пространства для маневра и отступления.

— Держитесь, помощь уже близко! — крикнула Лиза.

Держаться, однако, становилось все тяжелее. Нескончаемая толпа нежити перла на нас с убийственной неотвратимостью и деться от нее было некуда: позади щетинилась острыми гранями каменистая стена. Мы огрызались, как могли, но перевес был не на нашей стороне. Я старался сохранить холодный рассудок и придумать, как добраться до спасительного тоннеля. Нужен был какой-то отвлекающий маневр, но хохот Жало, разносящийся над головами, выводил меня из себя и мешал сосредоточиться. Я уже готов был предложить Михаилу шарахнуть проклятием по потолку, чтобы обрушить его, невзирая на то, что это слишком для нас опасно, как вдруг смех орчихи перешел в визг. А вот и обещанная Лизой помощь.

Слишком занятая нами, Жало не заметила, как из бокового тоннеля вывалились потерянные нами огры. И хотя нежить сразу бросилась на защиту хозяйки, сделать она уже ничего не успела: один взмах дубинкой, и от последнего потомка Великого Орка осталось лишь кровавое месиво, размазанное по камням. В эту же секунду вся нежить рухнула, как подкошенная и стало очень тихо. Даже огры растерянно замерли, не понимая, почему противник улегся на землю и перестал оказывать сопротивление.

— Тихо, спокойно отступаем без резких движений… — произнес я, отгоняя мысли о Жале. Сейчас было не до нее.

Лиза загипнотизировала самого здорового огра, который по всей видимости был вожаком — во всяком случае диаметр его брюха поражал даже самое богатое воображение. Мы попятились прочь из пещеры и, едва оказавшись в тоннеле, рванули из шахты со всех ног, молясь, чтобы нам на встречу не выскочили все те, кого удалось сюда с таким трудом затащить. После того, как нежить пала, взбешенные тролли и огры наверняка обратят свой взор на нас.

От кинувшихся за нами убийц Жало Степных сбежать удалось. Зато мы снова нарвались на медведей. К счастью, почти сразу показались и тролли, так что медведи из охотников тут же превратились в жертву. Мы, как более мелкая добыча, были троллям не так интересны, так что, получив шанс ретироваться под шумок, радостно им воспользовались.

— Что ты там говорил о тяжелой Хладбергской битве за шахту? — крикнул я Орлу, запыхавшись от быстрого бега. — Наш подвиг останется в веках?

— Ага, если о нем будет кому рассказывать потомкам.

Тоннели стали казаться совсем нескончаемыми. Они словно бы удлинились в несколько раз! Эхо скакало между стен, и невозможно было понять, наши это шаги, или чьи-то еще. Конечно, где-то в боковых коридорах есть еще другие наемники, которые тоже наверняка поспешили на выход после произошедшей смены обстановки в шахте, но с тем же успехом нас снова могли настигнуть и менее дружественные товарищи. И когда вдалеке наконец забрезжил свет, я даже на секунду не замедлил шага — так хотелось покинуть это место.

Не передать словами, как было приятно выбраться из затхлых подземных коридоров на свежий воздух, под яркие лучи солнца! Глаза сразу начали болеть и слезиться от ослепительной белизны вокруг. Нас встретили наемники, оставшиеся охранять вход, и вместе с ними мы залезли на высокую насыпь отработанной руды и, радостно вдыхая жгучий мороз полной грудью, принялись наблюдать за шахтой.

— Кабы теперь не пришлось оттуда выкуривать огров и троллей, — посетовал один из наемников.

— Вряд ли вам это понадобится, — не разделил его горестей Миша. — Эти виды не живут под землей, так что наверняка вскоре сами вернутся в свои жилища.

— Они не живут под землей, потому что там им жрать нечего. А сейчас в шахте полно мяса медведей и рысей!

Все дружно начали спорить о том, кого придется выгонять из драгоценных владений Прохиндея, а кто уйдет добровольно. Мои же мысли занимала лишь Жало Степных и то, что она сказала перед смертью, но обсудить это с друзьями я не мог, пока рядом находились посторонние уши. С нами теперь еще и оказалась та самая орчиха, испугавшаяся нежити и искавшая помощи у Кургана. Я бы ее не узнал, если б она не принялась тут же строить глазки Лбу.

Первыми из шахты вылетела группа наемников во главе с Суровотуром, преследуемая троллями. Смотреть с безопасного места, как бодро они удирают, было где-то даже азартно. Мы повскакивали с мест, махая им руками и призывая к нам. Следом за ними сразу показался Курган в сопровождении двух больших рысей, которые на него почему-то не нападали. Я уже понимал, что от разговора с ним мне не отвертеться. Третий и последний потомок Великого Орка мертв, и я снова стану тем, кто сообщит эту печальную для шаманов весть. Меня тяготило это, но прятаться от Кургана, избегая встречи, я не собирался.

— Вся нежить пала! Разом! Это означает, что поднявший ее некромант мертв! — воскликнул он, едва взобравшись на наш наблюдательный пост и вперив острый взгляд именно в меня. — Скажите мне правду!

— Да, он мертв, — сказал я.

Суровотур удовлетворенно кивнул, а Курган шагнул ко мне, и на секунду показалось, что он хочет схватить меня за плечи и хорошенько встряхнуть.

— Здесь, на Хладберге, должны сбыться мечты моего народа!..

— Мечты вашего народа так и останутся мечтами, — сказал я не без сочувствия. — Вы были правы, нежить подняла Жало Степных. Но огры оставили от нее лишь мокрое место. Все произошло очень быстро.

— Не может быть…

— Мне жаль, но она не собиралась присоединяться к вам. Я сказал ей про письмо от Коловрата, но…

— Как же так? Ведь был же сон, Духи Предков шептали мне об удаче! Поиски были закончены, и сердце мое пело… Я не могу поверить… Надо вернуться назад, я должен увидеть ее тело… должен удостовериться… — забормотал Курган.

Я не стал спорить, все равно Кургана не переубедить — он пойдет ее искать в любом случае. На него было жалко смотреть. Орк как будто постарел за несколько секунд на пару десятков лет, которые тяжелым грузом легли на его плечи. Сгорбившись и ссутулившись, он уставился пустым взглядом перед