30

Ну, на это уж я не рассчитываю (фр.).

31

Ваша последняя баллада доставила мне бесконечное наслаждение... (фр.)

32

До свидания... я замечаю, что слишком болтлив... (фр.)

33

Присаживайтесь, сударь... (фр.)

34

Parlez russe, mademoiselle. — Говорите по-русски, сударыня (фр.).

35

До свидания, сударь... (фр.)

36

Можно войти? (...) Александр, вам нездоровится? (фр.)

37

Ах, Боже мой! (фр.)

38

Свояк (фр.).

39

Каждое мгновение жизни — это шаг к смерти (фр.).

40

Очень рада вас видеть (фр.).

41

Secundus pars! Secundus! Второй часть! Второй! (лат.) Салтыков говорит о типографской опечатке. Правильно «secunda pars» — вторая часть, так как «pars» женского рода... (Достоверный факт — у графа Салтыкова действительно была книга с указанной опечаткой.)

42

Мой муж... (фр.)

43

Corpus juris romani. — Свод римского права (лат.).

44

Первый буржуа (фр.).

45

Национальный конвент (фр.).

46

Государь... (фр.)

47

Ваше императорское величество!.. (фр.)

48

Tete-a-tete. — Свидание наедине (фр.).

49

До свидания, господин барон (фр.).

50

До свидания, мадам. До свидания, мадемуазель (фр.).

51

Негодяй! (фр.)

52

Хромой (фр.).

53

В последнее время я чувствовал себя очень усталым (фр.).

54

На всем свете нет другого места, кроме Петербурга, где бы я чувствовал себя как дома (фр.).

55

Ради Бога, не думайте, что я забыл об этом... (фр.)

56

Тысяча извинений (фр.).

57

Мое здоровье разрушено нервными приступами (фр.).

58

На это уж я не рассчитываю (фр.).

59

Ваша последняя баллада доставила мне бесконечное наслаждение... (фр.)

60

До свидания, сударыня, я заметил, что заболтался... (фр.)

61

Публикуется машинопись с авторской правкой, внесенной Е. С. Булгаковой, карандашом и чернилами, по расклейке книги: Булгаков М. А. Кабала святош. М.: Современник, 1991, хранящейся в ОР РГБ. Ф. 562. К. 16. Ед. хр. 8.

2 редакция датирована: 1936 ноября 18.

Кроме того, в ОР хранятся 1 и 3 редакции (К. 16. Ед. хр. 7). Автограф и рукою Е. С. Булгаковой внесены поправки. Стоят даты: 1936, окт. 16 — ноября 9, 1937, марта 7–18.

На титульном листе дано полное описание материалов этой единицы хранения: На стр. 1–6, 65–68 — материалы к либретто; на стр. 7–55 — первая редакция; на стр. 69–151 — третья редакция (не закончена); на стр. 182–183 — список источников.

Как всегда у М. Булгакова, первая редакция «Черного моря» четче выявляет творческий замысел, а вторая — емче в художественном отношении. Приведу пример: Марич объясняется с Болотовой. Сначала во второй редакции было: «Марич. Ну, хорошо, я вам скажу. Я вижу, вы не можете сочувствовать тем, кто сделал это. Нет! Итак, я коммунист. Я состою в подпольном ревкоме. За мною гонятся. Мне нужно скрыться. Со мною важные бумаги организации. И прибежал я к вам с одною целью, позвольте мне их у вас сжечь, мне некуда девать их. И я оставлю ваш дом».

Синим карандашом внесены исправления и окончательный текст стал значительно лучше: «Марич. Нет, нет, я объясню. Я вижу, вы не с теми, кто сделал это... Нет! Итак, я коммунист... За мною гонятся... Мне нужно скрыться. Со мною важные бумаги. Позвольте мне у вас их сжечь, мне некуда девать их. Бежать я должен».

И на других страницах после вмешательства синего карандаша окончательный текст становится экономнее, благозвучнее, ярче.

Хранится в ОР РГБ еще один экземпляр машинописи, в котором главная героиня именуется Ольгой Андреевной Шатровой, а не Ольгой Андреевной Болотовой, — а ее муж — Шатров, а не Болотов. Отсутствует Зейнаб, из отряда зеленых. Есть и другие разночтения.

Тема либретто возникла не сразу. Как только М. А. Булгаков ушел из МХАТа, а после гибели «Мольера» это было неизбежно, перед ним встали новые задачи: он пошел служить в Большой театр либреттистом. 2 октября 1936 года он писал В. В. Вересаеву: «Теперь я буду заниматься сочинением оперных либретто. Что ж, либретто так либретто» (Письма. С. 367). Но слухи о переходе распространялись гораздо раньше, а потому к Булгакову стали приходить музыканты с различными просьбами и предложениями. 9 сентября 1936 года Е. С. Булгакова записала в «Дневнике»: «Вечером — композитор Потоцкий и режиссер Большого театра Шарашидзе Тициан. Пришли с просьбой — не переделает ли М. А. либретто оперы Потоцкого «Прорыв». М. А., конечно, отказался. Потоцкий впал в уныние. Стали просить о новом либретто...»

В сентябре шли переговоры с художественным руководителем Большого театра Самуилом Абрамовичем Самосудом о совместной творческой работе, в разговорах принимали участие все те же — Шарашидзе и Потоцкий. После предложения Самосуда работать в Большом театре — «Мы вас возьмем на любую должность. Хотите — тенором?» — М. А. Булгаков «с каким-то даже сладострастием» написал письмо руководству МХАТа о своем уходе со службы. И еще после этого колебался, поступать ли в Большой театр, но вскоре решил, что «не может оставаться в безвоздушном пространстве, что ему нужна окружающая среда, лучше всего — театральная» (Дневник. С. 122), хотя перед ним тут же поставили вопрос о либретто для новой оперы. Такого ясного сюжета, на который можно было бы написать оперу, касающуюся Перекопа, у него нет. А это, по-видимому, «единственная тема, которая сейчас интересует Самосуда» (Там же. С. 122–123). Но