Шрифт:
Закладка:
Не смея ослушаться, тот осторожно накрыл ногой камень, цепенея от страха.
– Не кричит, – поджал губы друид. – Лиа Фаль – кричащий камень. Он кричит под тем, кому суждено стать властелином Ирландии. Нам с тобой, видишь, не суждено.
Подняв камень, жрец положил его на край жертвенника.
– Мы окунем его в кровь, – тихо сказал он. – И вся Ирландия вспыхнет в кровавых усобицах, и наступят темные времена:
Станет каждый предателем.
Каждый мальчик грабителем,
Сын возляжет на ложе отца…
Дурные времена,
Сын обманет отца,
Дочь обманет мать.
– Так будет! И мы с тобой станем великими, и я вновь обрету свою силу милостью древних богов… О Кром! О могучий Кром Кройх! – Друид упал на колени, уткнулся лицом в жертвенник и, резко подняв глаза, возопил: – Жертвы! Ты получишь жертвы, Кром Кройх! Велимор, веди сюда мальчиков.
Молча поклонившись, волхв притащил из соседнего помещения двух связанных пастушков, бледных, со светло-рыжими волосами.
– Что, красноголовые, дрожите? – снимая узкий пояс, страшно засмеялся друид. – Возьми меч, Велимор, и подтащи их поближе к кувшинам… Сейчас я начну душить их, и как только каждый начнет дергаться – только тогда, слышишь, ни раньше, ни позже – ты отрубишь им головы. Старайся, чтобы каждая голова упала точно в кувшин… А уж потом… Потом и ты сможешь насладиться кровью.
Велимор поклонился, в глазах его вспыхнул на миг красный кровавый огонь.
– Начнем! – Нагнувшись, друид провел по лицам мальчиков желтой пыльцой омелы – священного дерева Крома. Захлестнув поясом тонкую шею ребенка, жутко захохотал…
В сыром воздухе чуть слышно просвистела стрела, впиваясь в руку друида.
– А! – упал на жертвенник жрец, оглянулся и заскрипел зубами, завидев своих давних врагов, взявшихся здесь неизвестно откуда.
Хельги-ярл, Конхобар-предатель, ромеец-монах… За ними двое воинов. Всего двое…
Серой тенью бросился вон Велимор, и один из воинов ярла выскользнул вслед за ним, на ходу натягивая лук…
Друид схватился за меч.
– Можно подумать, ты умеешь им пользоваться! – усевшись на жертвенник, презрительно усмехнулся Хельги.
Что-то вскрикнуло под ногой его, и ярл с удивлением поднял с земли камень… Волшебный камень Лиа Фаль, символ Ирландии.
– Он может стать властелином и здесь! – в ужасе прошептал друид.
Хельги повернулся к нему:
– Брось меч, неудачник!
– Что?
– Ты, Форгайл из Брегг, когда-то был изгнан из своего рода за кражу коров и скитался по дорогам всех пяти королевств, униженно прося милостыню…
– Нет, это неправда! – побледнел друид. Не было хуже позора, чем позор поношения.
– Затем ты стал убийцей. Помнишь ограбленных путников в горах Коннахта?
Друид замахнулся мечом… Хельги выбил оружие одним движеньем клинка.
– О Кром Кройх! – пав на колени, возопил друид, чувствуя, как уходит из него колдовская сила.
– Напрасно ты взываешь к своим мерзким богам, – усмехнулся ярл. – Они не любят слабых. Ты ведь всегда был слаб, друид, и твоя волшебная сила – лишь милость богов, а все твои умения, весь твой ум, всю изворотливость ты брал из чужих душ, из душ тех несчастных, в чьи тела поселялся. Что же ты теперь не предстал в обличье несчастного санитара? Побоялся, что Кром не узнает тебя? А зачем теперь ты вообще нужен этому богу? Что можешь и что умеешь, кроме как обманывать и умерщвлять несчастных детей?
Зарычав, друид растопырил пальцы и бросился на ярла. Ударом кулака тот отправил жреца к стенке:
– Ну, хватит прыгать… Ты все еще думаешь, что тебе помогут твои боги? Напрасно…
Хельги обернулся к Никифору, что-то спросил, кивнул довольно и громко сказал:
– Входите же сюда, уважаемые, не толпитесь у стен.
В сумрачное помещение жертвенника вошли седобородые старцы.
– Узнал их, друид? – обернулся ярл. – Это хранители законов – брегоны. Что ты закрываешь лицо? Они тебя хорошо помнят.
– Ты хотя бы поздоровался с нами, Форгайл, – подойдя к жрецу, покачал головой один из них. – Помнится, когда-то ты выглядел гораздо лучше.
И в самом деле, поверженный друид представлял собой жалкое зрелище – грязный, в мокром плаще, с непропорционально большой головой на тщедушном теле – он был силен лишь милостью кровавых богов, увы, отвернувшихся от неудачника.
– Конхобар, – жрец быстро подполз к Ирландцу, – помоги мне, скажи, что все не так… Ты же был когда-то моим лучшим учеником…
– Да, был, – цинично усмехнулся Ирландец. – Но тогда ты был в силе, а сейчас ослаб. А я, как и боги, не люблю неудачников.
– Как он тщедушен и мерзок, – на ухо Никифору прошептал Дивьян. – Я думал, нам придется сражаться с великим воином, а тут…
– Змея тоже мала, но приносит немало бед, – покачал головой монах. – Пока у нее не вырвут жала. А без яда она – слабый никчемный червяк.
– Так мы вырвали жало?
– Похоже, что так.
Стоя на четвереньках, униженный и опозоренный, друид нащупал рукою нож. Нет, он больше не собирался бросаться на Хельги или кого-нибудь из воинов – слишком уж те были сильны… о, нет, совсем не это теперь было ему надо. Мальчик! Вот тот пастушок, что, уже развязанный, стоит рядом с жертвенником и с любопытством вертит головой. Подползти ближе, резко вскочить, полоснуть по горлу, так чтобы кровь оросила жертвенник… Тогда, может быть, Кром и поможет… Впрочем, это последняя надежда…
С жутким воплем друид вскочил на ноги и бросился на пастушка. Никто и среагировать не смог. И Хельги почувствовал, что стоит слишком уж далеко, что не успеет… Выхватив меч, он метнул его, как кинжал, и разящее лезвие вонзилось в спину друиду.
Звякнув, упал на жертвенник нож, и черная душа Форгайла Козла навсегда покинула
