астральная усталость после тренировок делает тягость от отсутствия должного контакта с фамильяром менее заметной. Увы, но так как у меня все каникулы были расписаны буквально по часам, то мне всего лишь десяток раз удалось минувшим летом выкроить время на то, чтобы ненадолго повидаться с кракеном.

«А ведь это ещё одна существенная проблема, которую мне предстоит как-то решать. В будущем, когда дойдёт дело до создания собственного рода, необходимо, чтобы в будущем пристанище моей семьи, домене, был водоём способный уместить в себе моего фамильяра. Во-первых, это будет на пользу мне и кракену в плане укрепления нашей связи и взаимодействия, а во-вторых, он станет очередным и существенным уровнем безопасности, в случае, если кто-то сможет прорваться в домен. Да и самому домену пойдёт на пользу проживание на его территории тысячелетнего монстра, благодаря которому он будет существенно быстрее развиваться.»

Знать бы ещё, что там дед приберег мне на этот случай. Он ведь так до сих пор и не рассказал мне о своих планах на этот счёт.

Касаемо же новости о том, что я стал побратимом Матиуса, то можно было уверенно заявлять, что всем заинтересованным лицам в школе, желающим набиться ко мне в друзья, уже было об этом известно. И сейчас они пересмотрели своё поведение и совсем иначе стали себя вести, больше не досаждая своим вниманием, боясь таким образом окончательно подорвать моё мнение о себе, чему я был несказанно рад! Ведь теперь от нас с Дорой не требовалось играть в шпионские игры, сбрасывая с хвоста соглядатаев заинтересованных сторон в налаживании контакта с моей скромной персоной. Да чего уж там, теперь я мог спокойно, без опаски быть взятым в оборотом малолетними интригами, не желая таким образом попусту тратить своё время и отбиваться от их фальшивой дружбы, посещать гостиную факультета. У нас даже появилось своё собственное уютное местечко, которое после того, как мы его облюбовали, больше никто из змеек не стремился занять и каждый раз, когда у меня с жёнушкой возникало желание посидеть в уединении, но вроде как на всеобщем обозрении слизеринцев, наш уютный уголок в гостинной был пуст. При желании там могло разместиться до четверых человек, но слава Мерлину, этим пока никто не пытался воспользоваться. Мы с Дорой всегда занимали удобную и нарочито скромную софу, напротив которой располагалось такое же небольшое кресло, между которыми находился маленький столик, где больше одного чайничка и пары чашек было не разместить и при желании, в наш уголок можно было подтащить пуфик, которые в нескольких экземплярах имелись в гостинной. Вот только за минувшие две недели к нам никто так и не попытался подсесть и навязать свою компанию.

Мы вроде бы как и сохранили статус-кво, но уже такого сферического вакуума отсутствия социальных взаимоотношений у нас с факультетом не было. Наше общение с факультетом всё также остаётся в рамках формального, вроде положенных фраз приветствия, пожелания приятного аппетита или же коротких фраз по поводу учебы, вроде просьбы одолжить учебник или совета по поводу подходящей литературы к написанию заданного преподавателями эссе, но в связи с тем, что мы стали чаще появляться на людях, соответственно выросло и количество такого вот ни к чему не обязывающего общения. И это было хорошо! То, как мы себя поставили в том году и последующий мой резкий «карьерный» рост из ученика магистра в его побратимы, в этом уже даёт свои плоды. Первокурсники же вовсе видели в нас каких-то небожителей, ведь только мы из младшекурсников (с первого по третий), имели своё собственное место в гостинной, которое не помышляли занять даже семикурсники, что показывало наш высокий статус и рейтинг среди змей.

Вот и сегодня мы с Дорой решили после ужина, а также успешного написания в библиотеке заданных эссе, выбраться в гостиную факультета и посидеть среди змеек, дабы узнать чем живёт школа и окунуться в местные сплетни, впрочем не всегда нам доводилось отвлекаться на бесполезный и маловразумительный трёп. Порой слишком самоуверенные отпрыски благороднейших и древнейших родов, которые будучи уверенными в артефактной защите от подслушивания, были слишком откровенны и раскрывали небезынтересные и любопытные подробности о планах своих родителей. Но в этот вечер случилось кое что примечательное и касающееся непосредственно моей персоны. К нам через всю гостиную, целеустремлённо шествовал вальяжной походкой уверенного в себе аристократа, Эрик Розье.

— Добрый вечер, Магнус, Нимфадора. Благодарю за книгу, чтиво оказалось очень любопытным и познавательным. С меня причитается, — И с этим словами наследник Розье протянул мне старинную рукопись, которая явно была очень ценной. А уже взяв ту в руку и прочитав её название, я в этом убедился. О существовании данного трактата я даже не подозревал. Был он за авторством Бернарда Лестрейнджа, датировались 1326 годом и назывался: «Способы избежать долгов и работа с потусторонним при заключении контрактов».

Не скажу, что Розье выбрал прямо-таки изящный способ передачи через меня сообщение деду, можно было бы обойтись и без этого представления им разыгранного. Но он ведь слизеринец, так что воспользоваться предоставившимся случаем без личной выгоды для себя, он никак не мог. В общем, молодец парень, смог выжать из ситуации максимальный профит. И ценную книгу мне задарил, тем самым продемонстрировав серьёзность своих намерений на сближение, слова словами, а тут реальный дар в виде редких знаний, и факультету в очередной раз показал свои хорошие взаимоотношения со мной, ведь кому попало серьезный талмуд из библиотеке для ознакомления не дадут, но главное, он выполнил распоряжение своего отца и незаметно передал через меня письмо деду, что было вложено в книгу.

Мда… Видимо сильно Розье и его ближников припёрло, раз они готовы на такие траты ради всего лишь организации тайной встречи с Гюнтером. А ещё такой способ передачи сообщения говорит о том, что они очень сильно не хотят офишировать будущую сделку. Уже оказавшись у себя в апартаментах, я связался с дедом и при помощи парной, сквозной шкатулки переслал ему письмо, содержимое которого мне уже было известно и мне даже не пришлось для этого его вскрывать. С нынешним уровнем освоения сейсмочувствительности, мне было несложным почувствовать каждую неровность и шероховатость предмета, оказавшегося в зоне моего восприятия. И письмо в запечатанном конверте, не было исключением.

Венсан Розье хотел увидеться с дедом в любое удобное для него время и сделать это на континенте, в Париже, в одном малоизвестном широкой публике закрытом клубе, что был способен обеспечить сохранность инкогнито личностей его посетителей и у которого имелись возможности гарантировать безопасность каждой из сторон.