с обеих сторон давались знаки согласия, индеец взбирался на борт судна со своим товаром и передавал его человеку, выходившему ему навстречу, а получив топорик, плыл обратно к своему каноэ. Некоторые туземцы передавали свои товары без каких-либо попыток обмануть, но так было не всегда… К заходу солнца два каноэ возвратились на остров, идя на веслах в наветренную сторону с большей скоростью, чем это могла бы сделать какая-либо из наших шлюпок. Третья лодка… направилась к северо-западу, насколько я могу судить, в сторону острова Дарнлей, открытого Блаем. Я не забыл, что жители этих островов напали на «Провидение» и «Помощника» в 1792 г. Поэтому матросы все время были под ружьем, орудия приготовлены к стрельбе, фитили зажжены; офицеры наблюдали за каждым движением на каноэ, пока они находились у корабля. Луки и стрелы были на всех каноэ, но индейцы не выказывали враждебных намерений. Однако можно было предполагать, что те, кто поплыл к острову Дарнлей, направились туда за помощью… С рассветом туземцы вернулись на семи каноэ, некоторые из которых подошли к самой корме; пятнадцать или двадцать человек поднялись на борт, неся в руках перламутровые раковины, луки и стрелы, за которые они намеревались получить больше драгоценного тури (железа)… Цвет кожи этих туземцев был темно-шоколадный; они были энергичными, физически сильными людьми, почти среднего роста, выражение их лиц свидетельствовало о сообразительности. Черты лица и волосы были такими же, как у туземцев Нового Южного Уэльса, и они тоже были совершенно голы».

30 октября «Исследователь» покинул острова Муррей, а 1 ноября вошел в Торресов пролив. Флиндерс был в этих местах десять лет назад. Тогда восемнадцатилетний юноша мечтал пройти через пролив на своем корабле, он видел себя героем, подобным Куку. Теперь Флиндерс, утративший наивную романтичность, думал прежде всего о практических результатах предпринятого им путешествия. «Плавание из Тихого, или Великого, океана к Индии или мысу Доброй Надежды стало бы намного удобней, если бы был открыт относительно безопасный проход через пролив; были бы сэкономлены пять или шесть недель в сравнении с обычным путем. Несмотря на то что были сделаны большие открытие в этом проливе, все еще остается надежда, что тщательное изучение его в целом привело бы к обнаружению этого прохода. Поэтому исследование такого рода весьма желательно. Оно не только принесло бы пользу морякам и купцам, торгующим в этих районах, но и способствовало бы общему развитию мореплавания и географии».

Первым из европейцев прошел через пролив в 1606 г. испанец Луис де Торрес. Однако Испания тщательно скрывала открытия, сделанные ее мореплавателями. Остальные европейские страны ничего не знали о Торресовом проливе. Новая Гвинея и Австралия обозначались на картах как единый материк. Поэтому, когда Джеймс Кук в 1770 г. проплыл через пролив, произошло как бы второе его открытие. Через 19 лет пролив увидел Уильям Блай. Следующим был Эдвард Эдвардс, посланный британским правительством на розыски мятежных матросов с «Баунти». Его корабль «Пандора» в 1791 г. разбился в проливе у одного из островов. Эдвардс разместил команду на четырех корабельных шлюпках, которые он привел к Тимору. В 1792 г. через пролив прошли «Провидение» и «Помощник», возвращавшиеся в Англию из плавания за хлебным деревом. В том же году провели свои суда через пролив, идя в обратном направлении — запада на восток. Уильям Бэмптон и Мэтью Элт. Таким образом, Флиндерс был девятым капитаном, вошедшим в Торресов пролив.

3 ноября Флиндерс начал исследование залива Карпентария, который, как и Торресов пролив, был изучен очень слабо. Впервые европейцы появились здесь в 1606 г. Голландская яхта «Дейфкен», исследовавшая берега Новой Гвинеи, приблизилась к Торресову проливу и, повернув на юг, прошла вдоль восточного побережья залива до мыса Кируир (13°57′ ю. ш.), а затем направилась обратно к Молуккским островам. В 1623 г. другое голландское судно, «Пера», прошло вдоль восточного побережья залива южнее — до реки Статен (16°25′ ю. ш.). В 1644 г. в заливе Карпентария побывал Абель Тасман. С тех пор в течение 158 лет ни одно европейское судно не посещало залив. Флиндерс имел в своем распоряжении лишь старые голландские карты, на которых залив обозначался до 16°25′ ю. ш. Что было к югу от реки Статен, оставалось совершенно неизвестным.

Идя только в дневное время и сделав лишь две высадки на берег, Флиндерс в течение десяти дней исследовал восточное побережье в районе между островом Буди и входом в залив. Восемь дней стояла ясная погода при умеренном ветре. В последние два дня, 12 и 13 ноября, ветер оставался умеренным, но небо заволокли облака. Однако не ощущалось никаких признаков муссона, о котором Флиндерса предупреждали еще в Англии.

В соответствии с инструкциями, полученными от Адмиралтейства, Флиндерс изучал побережье залива прежде всего с целью обнаружения пролива, разделяющего Новую Голландию на две части. Поэтому он искал там устья рек или бухты. Но найти их Флиндерсу не удавалось. Между тем на восточном побережье залива Карпентария немало рек, впадающих в него. Одна из них впоследствии была названа именем Флиндерса. Исследователь сделал правильный вывод, используя неправильные доказательства: в районе залива Карпентария Новая Голландия не может делиться на две части, поскольку не обнаружено никаких рек и бухт.

Состояние корабля беспокоило Флиндерса еще до входа в Торресов пролив: судно давало опасную течь. Поэтому, выбрав удобное место у острова Свир, Флиндерс 24 ноября распорядился приступить к обследованию состояния и ремонту «Исследователя». Новый владелец корабля Джон Эйкен и корабельный плотник Рассел Мэрт через два дня передали Флиндерсу письменный отчет о результатах обследования, заканчивавшийся следующими выводами: «Во-первых, поскольку уровень воды в трюме повышался на 10 дюймов в час, а сейчас и того больше, маловероятно, что две помпы обеспечат откачку воды, поэтому мы думаем, что при сильной волне корабль едва ли избежит затопления. — Во-вторых, совершенно очевидно, что в случае, если судно будет выброшено на берег, оно немедленно разлетится на куски… в-четвертых, мистер Эйкен знает несколько судов такого же типа, как «Исследователь», построенных в том же самом месте, что и наше судно. Когда они начинают гнить, то этот процесс идет очень быстро… Состояние судна сейчас таково, что едва ли можно рассчитывать найти на нем через двенадцать месяцев хотя бы одну ценную доску. Но если судно будет находиться в условиях прекрасной погоды, то оно продержится на воде в течение шести месяцев».

Заключение было убийственным. Прошло лишь 16 месяцев с начала плавания, рассчитанного на четыре года. Сделано было еще очень мало. Основные работы были впереди. Перед Флиндерсом встала дилемма: продолжать плавание, идя на большой риск, или