с валютой, — сказал философ, — то отчего бы и нет. Очень рады. Только имейте в виду, этих людей будет слишком много. И я боюсь, что у вас никого не останется. Но не будем наперед загадывать. Если, повторяю, они будут с валютой, то это нас устраивает.

Министры многозначительно переглянулись.

В «Избранных произведениях» (Т. 2. М., 1968. С. 458) рассуждение повествователя разрывается еще одним возражением философа:

— ...У нас теперь другой мир и другие чувства, сэр...

— Бросьте, мой друг. Вы неисправимый идеалист. Какой другой мир? Какие другие чувства? Люди есть люди. А впрочем, что нам толковать — и тут башмак стопчется по ноге. Пройдет немного лет, и вы в этом смысле вернетесь к нашим идеалам.

— Те люди, которые в этом смысле вернутся к вашим идеалам, — сказали мы смеясь, — те будут к вам ездить.

Этот фрагмент цитирует и Д. Молдавский в книге «Михаил Зощенко» (Л., 1977. С. 180). Однако источник, на который опирались публикатор и исследователь, неизвестен.

355

Привет, друзья. — В журнальной редакции (Красная новь. 1935. № 12. С. 172) эта фраза заканчивается не точкой, а восклицательным знаком, и далее следуют еще три предложения: «Литературный спектакль окончен. Начинается моя личная жизнь во всей своей красе. Интересно, что получится».