Начало кампании совпадает по времени с официальным возобновлением в Москве масонской организации в рамках юрисдикции «Великой Национальной ложи Франции» и созданием в нашей стране лож «Северная Звезда», «Свободна Россия», «Гармония» и некоторых других.

Конкретным исполнителем акции разрушения в то время стал некто Прокопенко, работавший директором, замешанный, как мне рассказывал мой приятель из Росархива, в серьезном должностном преступлении – тайной продаже за границу архивных данных (дело даже обсуждалось на коллегии Главного Архивного Управления). Прокопенко шел на все, чтобы «засветить» Особый архив. В одной из своих бесед с журналистом он признавался, что «однажды решил подтолкнуть французов, чтобы они все-таки поинтересовались, где на самом деле «находят такие бесценные архивные материалы». Весной 1990 года Прокопенко публикует в «Известиях» ряд статей, в которых полностью раскрывает секретный характер архива, а чуть позднее, осенью 1991 года, выходит с предложением о передаче его на Запад.

Было это как раз тогда, когда я впервые пришел в архив и сам слышал тревожный шепот его сотрудников, возмущавшихся поведением Прокопенко. Через несколько месяцев главным действующим лицом этой позорной истории становится некто Рудольф Пихоя, муж личного спичрайтера Ельцина Людмилы Пихоя, ничем не проявивший себя преподаватель из Свердловска, которого пьяный президент перетащил с собой в Москву и поставил на должность руководителя Росархива. Ничего не смыслящий в архивном деле Пихоя был поставлен на архивы с тем, чтобы собирать компромат на политических соперников Ельцина и уничтожать документы, его компрометирующие. С приходом нового руководителя началась чистка и перетряска архивов, в таких же масштабах, как после 1917 года совершали еврейские большевики. Именно Пихоя Ельцин поручил осуществить тайную передачу Особого архива КГБ на Запад. Пихоя назначает Прокопенко своим заместителем по Росархиву, и уже вдвоем они разрабатывают конкретные планы акции, едут договариваться в западные страны, отдыхают там за счет принимающей стороны, получают дорогие подарки и деньги на личные расходы; рассказывали, что только Пихоя присвоил около 300 тысяч франков.

За первые месяцы работы в Особом архиве я подружился с некоторыми сотрудниками. Из Росархива снова приходит тревожная информация. Ненавистный всем Пихоя ездил во Францию, жил преимущественно в курортных городах Канне и Ницце, где передал французским масонам полный список документов, хранившихся в Особом архиве. Одновременно он подготавливает докладную записку о том, что документы Особого архива не представляют ценности для России и могут быть переданы Франции и другим странам. К ноябрю 1992 года подписывается тайный документ о передаче большей части Особого архива во Францию. В сам Особый архив поступило приказание готовить документы к передаче на Запад.

Моя работа в Особом архиве проходила в атмосфере тревожного ожидания. Чуть ли не каждый месяц кто-то сообщал, что архив закрывается. Но шло время, а я продолжал работать. Горячие политические события 1992–1993 годов явно мешали Ельцину публично совершить акт государственной измены…

Уже в первые месяцы работы в Особом архиве я натолкнулся на залежи документов масонского ордена «Великий Восток Франции», среди которых, в частности, хранилась «Конституция Великого Востока Франции», датируемая 1673 или 1678 годом. Найденный документ позволял пересмотреть дату и место возникновения масонства. Ранее считалось, что это 1717 год и Англия. Сведения Особого архива позволяли передвинуть эту дату в XVII век во Францию. В архиве я нашел множество российских документов – масонский диплом за подписью графа Калиостро, расписка Наполеона, личный архив Ротшильдов, тайная переписка масонских лож со времен Французской революции XVIII века до 1940 года.

В Особом архиве я испытал счастье ученого, перед которым открылось то, что ранее не было известно никому. Мне вспомнились слова известного французского историка Ж. Банвиля, посвятившего свою жизнь изучению политических событий XIX–XX веков, который перед смертью признал, что правдиво написать современную историю невозможно до тех пор, пока не будут вскрыты и изучены секретные масонские архивы. «Все политические события, – отмечал Банвиль, – исходят из какого-то таинственного центра и уходят туда. Историк может о многом догадываться, но непреложных документов нет».

То, о чем мечтал французский историк, на какое-то время сбылось для меня. Десятки, сотни тысяч дел с середины XVIII века по 1939 год, а в них – протоколы заседаний масонских лож, документы, циркулярные письма и инструкции, финансовые отчеты и переписки, позволяющие с полной определенностью говорить о преступном, заговорщическом характере этой тайной организации, ставящей главной целью достижение политического влияния и господства темных закулисных сил.

В отличие от западного масонства, преимущественно игравшего роль закулисного идеологического и политического лобби, русское масонство имело свои характерные особенности. Сохраняя все черты закулисного лобби, русское масонство в силу своей зависимости от зарубежных масонских орденов было средоточием лиц, лишенных национального сознания, а нередко просто откровенно антирусской ориентации. Для многих из них масонство было формой русофобии – ненависти к русскому народу, его традициям, обычаям и идеалам, попрания национальных интересов России. В масонстве русская интеллигенция отчуждалась от русского народа, уходила от него в подполье, выдумывая там разные проекты и комбинации «обустройства» России на западный лад.

Главное, что мне удалось установить, изучая документы Особого архива, состояло в том, что русское масонство, начиная с XVIII века, всегда было только филиалом масонских орденов Западной Европы, тщательно исполняя все инструкции их руководителей.

Даже в те короткие моменты, когда оно получало относительную автономию, внутренняя жизнь русского масонства полностью контролировалась зарубежными центрами. Об этом уже неопровержимо свидетельствуют переписка российских масонов со своими руководителями из-за рубежа, а также отчеты о проводимой работе. Из-за рубежа русским масонам поступают инструкции и циркулярные письма, которым они были обязаны следовать в своей работе.

Авторитет зарубежных масонских начальников был у российских масонов очень высок, гораздо выше, чем авторитет законной русской власти. Сколько раз за свою историю российские масоны вступали в тайный сговор с зарубежными собратьями, чтобы проводить линию, которая на их языке называлась «большая масонская правда»!

Российских масонских братьев совершенно не смущало, что они по своей сути являлись агентами зарубежных правительств и, выполняя установки зарубежных центров, подрывали национальные интересы России.

История масонства в России – это история заговора против России.

Архивные данные свидетельствуют, что практически нет ни одного важного для России события, в котором масонские ордены не сыграли особую, всегда отрицательную для нее роль. Масонство было главной формой незримой духовной оккупации России, формой реализации антирусских импульсов Запада.

По отношению к России деятельность масонских орденов носила