интеллигенция, то скопление очень разнородных людей, которых условно называют «шестидесятниками», сейчас выполняет в России крайне позорную роль. Говорить, что они все мерзавцы и проходимцы, нельзя. Просто они очень неудачно вляпались в игрища номенклатуры, которая их по возможности перекупила. Не все, конечно, попались на удочку, но большинство выполняет в современной России чисто полицейскую роль, заменив Суслова и Ильичева.

5.

Я откровенно не люблю искусство советских двадцатых годов. Выставка «Москва-Париж», вокруг которой леваки писали кипятком на Сене, очень и очень попахивала кровью. Почетный красноармеец Мейерхольд, поклонник Льва Троцкого, был очень страшненькой личностью, так же, как и Третьяков, и Брехт, и Маяковский, и Есенин, ходивший на Лубянку подглядывать ночные расстрелы. Дурно, очень дурно попахивают наши двадцатые годы. Этот запах стал особенно заметным после августа 1991 г.

6.

Двойной прыжок кенгуру, иначе не назовешь трансформацию номенклатуры в 1991. Это прыжок сумчатых большевиков, у которых в мешке сидел детеныш нового тоталитаризма. Этого детеныша запеленали в трехцветный флаг, поставили на него двуглавое тавро и теперь хотят возвести на российский престол. Сейчас время не соединения, а разъединения. Чем дальше отойти от имитации свободы, тем лучше. Пока что мы все заняты вбиванием клиньев в трещины, чем глубже будет котлован, тем прочнее будет здание будущей России.

7.

Наша византийская по своей сути цивилизация, государственность и культура возникли фактически на болоте среди угро-финских, тюркских и монгольских племен. Теперешние останки ее прежнего величия возвышаются среди постсоветских джунглей, как храмы и пирамиды майя. Большевики, так же, как и нынешние демократы, варвары по своей сути — они

прельщали и прельщают аборигенов дешевыми бусами и стекляшками. Поэтому так велика ненависть большевиков и их последователей к остаткам русского патрициата, привыкшим ласкать драгоценности.

8.

Эгоизм и эгоцентризм западной культуры обрек ее на одиночество в мире. Но его Запад не замечает, находясь в гедоническом чаду. Славянство, Китай, Индия, Тибет, Монголия, Океания, погибшие красные народы — все они вне Запада. Какая страшная трагедия духовной изоляции. Весь роковой ход западной технической цивилизации ошибочен. Он прямая дорога к гибели планеты. Кроме экологических зеленых движений в Европе, все остальное давно мертво. Нет никакой иной борьбы в мире, кроме борьбы за иной путь развития цивилизации. Ведь Запад воюет не с Сербией, не с Россией, а с робкими попытками иного хода культуры и цивилизации.

9.

Пепелища России, пепелища Балкан, пепелища Византии… Фактически Западом загублена целая цивилизация, прямая наследница греческой Эллады. Ведь между скифом Сократом, Херсонесом, Таманью, Салониками, Катаром, Киевом, Владимиром, Москвой не было перерыва. Одни и те же рукописи, потомки все тех же людей. А потом крестоносцы в Константинополе, натравленные венецианцами на греков турки, захват большевиками Москвы… Я никогда не был в Равенне, но как я ее люблю, эту ост- и вестготскую старину. Была одна и та же культура. Мой предок, думный дьяк Долматов, чья кровь бродит во мне, создавал палеологовскую Россию. Он был выходцем из Далмации, приехал в Третий Рим — в Москву и т. д. Только тяжелым русским матом можно сформулировать трагедию искусственно прерванной русско-греческой или греко-русской цивилизации. Славянская редакция ромейского наследия очень многих не устраивала.

10.

Сейчас принято лить помои на сербскую Боснию. Это хороший международный тон. Наверное, скоро будут посылать цинковые гробы в Париж, Лондон и Нью-Йорк. Скоро опять пополнится Арлингтонское кладбище… А ведь этого не надо делать, в корне не надо. Одурманенные посттитовской номенклатурой сербы, фактически, восстали против Запада, против западной культуры, они в некотором роде традиционалисты. Номенклатура — мерзость повсеместная. Люди одурачены ею от Владивостока до Сараева, их надо жалеть, а не воевать с ними. Подход Запада к этой проблеме лежит вне гуманизма. Посмотрите на мещанские лица нынешних правителей Запада…

11.

Сейчас никак не объедешь еврейскую проблему. Наряду с «Майн кампф» Адольфа Алоизовича, нилусовские «Протоколы» — самая популярная книга среди московских недоумков. Они продаются на всех углах, их теперь цитируют вместо Ленина потомки простолюдинов, загадившие древние столицы России. Там все просто и понятно, вполне на их уровне. А между тем, Израиль традиционалистское, архаичное государство, вызывающее симпатии подлинных русских националистов, а не у недоумков, у которых на заду вытатуированы свастика, серп и молот. Недавно в какой-то газете напечатали фотографию женской попки с нататуированной надписью «шалунья». Будущее русское государство должно быть создано по образцу Израиля.

12.

Надо где-нибудь напечатать подборку портретов главных редакторов московских газет — страшные зловещие лица каторжников и убийц. А чего стоил Михаил Кольцов, разбивший в свое время голову о батарею на Лубянке? Я со страхом и трепетом всегда обходил стороной его брата, карикатуриста Бориса Ефимова, тоже отпетого каторжника. А как был ужасен Илья Эренбург! Я с ним дважды в молодости сидел за одним столом и даже удостоился беседы о живописи. Пугающие, страшные люди с какими-то дикими душевными шрамами каинов, савлов, иуд: Савл Павлович, Павл Савлович, Илья Григорьевич…

13.

У настоящей России черноморско-средиземноморская ориентация. Часть русских осела в Италии и стала этрусками. Наши предки забрели в кривичские леса Севера не от хорошей жизни. Оставшись же там, всегда мечтали о Дарданеллах, Константинополе, Салониках, Кипре, надеясь когда-нибудь туда вернуться. Вернулись же евреи в Израиль — и правильно сделали. Арии, скифы — южные народы. Выйдя из Приуралья, они двинулись на юг и там акклиматизировались. Угро-финские племена — та пьяная дикая Русь, которую воспевал Есенин, — не похожи на скифов, на ариев. Это ужасные маленькие люди, русские габони по Тарзану, косопузые, вечно пьяные, похотливые, как обезьяны, с детьми, похожими на белых негроидов. От их гармоник делаются колики в желудке. Они были лучшими солдатами Кремля: «А Русь все также будет петь, плясать и плакать под забором…»

14.

Был такой в Москве ужасный лабазник Валерий Брюсов. Толи ассириец, то ли просто лабазный маг. Он не любил Марину Цветаеву, но любил Аделину Адалис. Эту старую мымру я видел. Ужасная была особа. С его братом, профессором археологии, я был хорошо знаком.

Старый умный козел копал в болотах черепки. Очень страшно, когда подлинная культура и знания ложатся на азиатскую подкладку. В Брюсове было очень много жестокого и нечеловеческого, а он был мэтром, наставником символистов и потом, перед смертью, фактически оправдал большевиков. Это был очень опасный коллаборационист. Он все знал о расстреле Землячкой в Крыму сорока тысяч оставшихся врангелевцев, поверивших большевистской амнистии. В основном это были студенты, читавшие его стихи и мечтавшие вернуться в Москву.

15.

На территории бывшей России спешно и ускоренно создается новая чубайсовская псевдоцивилизация. Анатолий Борисович