объяснить, но она конечно уже и так догадывалась, что, по-видимому, люди из каравана хотят, чтобы судья рассмотрел какое-то преступление и вынес свой приговор, который можно считать вполне официальным и обязательным к исполнению. И из той череды эмоций, которые она пронаблюдала в своем похитителе, Элен пришла к выводу, что наверно судья никак не может отказать им в этом. Она не видела в Мастоне Лурга никакого страха, одно лишь острое острое раздражение и недовольство, и потому сочла что и ей бояться нечего.

Теперь она изучала приближающегося человека.

Это был высокий, стройный, черноволосый, молодой мужчина. Его благообразное красивое лицо с темными глазами и высоким лбом казалось каким-то одухотворенным и даже немного женственным. И этого впечатления не умоляли ни сломанный и несколько неправильно сросшийся нос, ни длинный шрам, пересекавший его философский лоб чуть ли не от виска до виска. Он был тщательно выбрит и аккуратно причесан. Несмотря на его молодость в его недлинных черных волосах обильно серебрилась седина. Мужчина был одет в белую рубашку с шнурком, черную длинную плотную куртку, расстегнутую в данный момент, черные брюки и короткие кожаные сапоги. На поясе у него висели два ремня, но никакого оружия Элен у него не увидела. Ей это показалось странным.

Молодой мужчина очень понравился девочке, не только внешне, но и переливами своей ауры. В них сквозило добродушие и благородство, насколько, конечно, Элен могла это интерпретировать. Впрочем, она также увидела структуры, которые могли говорить о суровости и жесткости характера. В правой руке незнакомец держал широкополую шляпу, очень похожую на ту что носил Галкут. Но никаких параллелей с ненавистным садистом-кучером девочка конечно не проводила. Темные и чуть ли не бархатные глаза мужчины нисколько не напоминали маленьких, холодных светло-голубых глаз слуги Мастона Лурга. И все же, в незнакомце была какая-то странность, словно некое неуловимое несоответствие внутреннего и внешнего.

Элен была готова принять его за какого-то походного священника. Должен ведь быть в штате каравана свой священник, решила она. Ей припомнился отец Буртус и она сочла логичным, что навстречу судье выслали местного священнослужителя, чтобы они, как представители двух ветвей власти, духовной и исполнительной, прежде всего обсудили ситуацию. Однако никаких религиозных знаков Элен не заметила. Единственный символ, вышитый на левом лацкане куртки, изображал что-то вроде корабля, ладони и кажется ножа, и Элен не могла соотнести это с каким-нибудь известным ей религиозным учением.

Мужчина остановился перед судьей и, не бросив ни единого взгляда на странного ребенка, сопровождавшего представителя могущественной Палаты, чуть склонил голову в поклоне и сказал:

— Да прольют Счастливые звезды свой свет на вашу дорогу, господин инрэ. Я Эркхарт — начальник каравана "Теврон".

Элен никак не могла привыкнуть к подобным вычурным репликам и кроме того не понимала, выдумывает ли человек их экспромтом или это всё-таки какие-то общеизвестные формулы. Однако сейчас ее занимало другое, ее поразило что этот безоружный, благообразный, молодой человек командир всего этого скопления людей, повозок и лошадей.

Говорил Эркхарт вполне спокойно, но все же и девочка и судья чувствовали его напряжение. Фальшивый дядя Элен сдержанно ответил:

— Приветствую вас, капитан. Я главный королевский судья города Туил, Мастон Лург.

Он прекрасно знал, что те, кто руководят караванами, обожают когда по отношению к ним используют обращение "капитан". Они все как один считали, что прямая аналогия каравана это корабль в море. И прикладывали все возможные усилия, чтобы добиться порядка, дисциплины и вообще всего уклада внутренней жизни каравана, как на морском судне. В целом, Мастон Лург, как и многие другие, считал это самым верным подходом, полагая что путешествие группы людей по земле, по своей сути, не многим отличается от путешествия группы людей по морю. А потому вполне разумно использовать в караванах те же принципы, правила и обычаи, что прошли многовековую проверку морем.

Кроме того, судья догадывался, что происходящее явно не по душе молодому человеку. Вряд ли ему доставляло удовольствие общаться с кем-то из Палаты и, скорей всего, он поступал так, потому что у него просто не было другого выхода. Возможно кто-то из каравана потребовал "королевского правосудия" и Эркхарт не посмел отказаться. Хотя, вне всяких сомнений, он предпочел бы всё решить без привлечения "красноголовых". Вероятней всего произошла кража и пострадавший, догадываясь, а возможно и зная, кто преступник, теперь требует правосудия. Мастон надеялся, что ему удастся управиться за 2–3 часа с этим делом. Посмотрит на истца, посмотрит на ответчика и решит кто ему симпатичнее. Тут судья вспомнил, что ответственность за весь груз лежит исключительно на начальнике каравана и его людях, а потому пострадавший возможно требует возмещения украденного от Эркхарта, и именно этим объясняется напряжение последнего, а вовсе не тем что ему приходиться общаться с ненавистным судейским.

"Ну что ж, если решу что ответственность на караване, — жестко подумал Мастон Лург, — то капитану придется раскошелиться". Но, впрочем, судья ни в коем случае не хотел портить отношения с Эркхартом. Это было совершенно ни к чему. Сейчас он был на чужой территории и кроме авторитета Палаты, другой поддержки у него не было.

— Я заранее прошу прощения, если нарушу какие-то формальности, — сказал начальник каравана, — первый раз в жизни взываю к Королевскому правосудию и не знаю всех правил и ритуалов.

Мастон Лург дружелюбно улыбнулся.

— Никаких особых правил и ритуалов нет, капитан. Вам просто следует изложить суть происшествия, но, правда, делать это надлежит в присутствии всех заинтересованных лиц. Дабы они видели, что вы не пытаетесь действовать в чьих-то интересах. Поймите меня правильно.

— Я понимаю. Мне сказали об этом. Главные действующие лица уже здесь. — Эркхарт кивнул в сторону группы людей, стоявших на тракте.

Судья поглядел в указанном направлении и проговорил:

— Возможно нам будет удобнее обсудить то что произошло не стоя на дороге, а в каком-нибудь укрытии.

— Да что вы, господин инрэ, — горячо воскликнул молодой человек, — конечно же я готов предоставить в ваше распоряжение мой шатер. Просто мы решили, что всем замешанным лучше быть здесь с самого сначала. Чтобы, как вы правильно сказали, все видели что я не сую тут вам из под полы мешок денег. — Эркхарт резко оборвал себя и слегка побледнел. Он решил, что сказал лишнее, может быть даже оскорбительное, позволил себе намек на продажность судей.

— Вы всё правильно сделали, — спокойно произнес Мастон. — Давайте вы представите меня этим господам и мы проследуем в ваш шатер.

Элен начало надоедать, что оба взрослых полностью игнорируют ее. Она шагнула вперед, пытаясь оказаться в центре внимания. И судья,