Шрифт:
Закладка:
— Опомнись, — возмутился Тейн. — Они тут помешаны на экологии. Даже реклама углеводородов приведет к блокировке сайта и реальному тюремному сроку.
Они говорили по-японски.
— Ты шутишь?
— Нет.
Длина пролетов эстакады, по оценкам Наоки, не превышала пятидесяти метров. До земли было рукой подать, метров десять. Но расстояние стремительно увеличивалось — капсула мчалась к побережью сопки. Склон проваливался вниз, к серебристой поверхности Баренцева моря.
— Ладно, — чужой мир завораживал девушку. — Если не топливо, то что?
— Солнечная энергия. Технология магнитной левитации. Обтекаемая форма.
— А где батареи?
— Весь поезд — сплошная батарея. Корпус впитывает и перерабатывает лучи, аккумулирует избыток энергии в нижней части. Прямо у тебя под ногами.
Наоки кивнула.
Ей вспомнился портал, открытый Тейном из Хабаровска в Утопию. Словно трехлетний ребенок изрисовал ручкой ткань бытия — без малейшего смысла и претензий на искусство. Черные кривые линии сплетались в тугой клубок, внутри которого континуум искажался. Тейн шагнул в клубок и пропал из виду. Наоки последовала за ведуном и переместилась в Утопию. А еще точнее — на Хибины, бывшие некогда горным массивом Кольского полуострова.
— Давай, — подбодрила Наоки ведуна. — Выкладывай свой сюрприз.
— Скандалы, интриги, расследования, — ухмыльнулся Тейн. — В эфире передача «Тайная жизнь и приключения Мичи Вады, наследника древнего рода вендиго».
— Клоун, — фыркнула Наоки.
Тейн проигнорировал реплику.
— Мичи странствует по слоям, заводит случайные интрижки, но однажды на его пути оказывается девушка… как же ее звали? — Тейн морщит лоб. — Анна Корсунская. Да, именно так. Аня из Утопии, она секси и обаяшка. Внешность славянская, но — дело вкуса. Русые волосы, харизма. Ты знаешь, что Москва продолжает оставаться метрополией, правда? Административный центр. Не культурный или технологический, даже не медицинский. Это важно, поставь отметку.
Наоки внимательно слушала.
— Мичи живет в Москве, встречается с госпожой Корсунской, а потом — бабах! Наша героиня беременна.
Лицо Наоки застыло.
— У них родился ребенок, — продолжил Тейн. — Мальчик.
— Интересно.
— Еще как, — с энтузиазмом подхватил рассказчик. Капсула уже неслась над проливом между сопками. — Назвали Глебом.
Вот оно что.
Причина длительного отсутствия брата. Мичи просто обзавелся семьей в параллельном срезе. Но что мешало дать о себе знать? Кинуть весточку, заглянуть на пару дней? Восемь лет — а он даже не попытался разыскать Наоки. Стало обидно.
Эмоции, похоже, отразились на лице девушки.
— Имей терпение, — сказал Тейн. — Мы только разгоняемся.
Капсула начала притормаживать у следующей станции. На электронном табло под потолком высветилась надпись: «Восточный микрорайон». Наоки отлично читала по-русски и не увидела существенных языковых различий с той версией языка, которой пользовались хабаровчане. Приятная неожиданность.
Белые ночи, как сказал Тейн, начнутся в мае. До них еще целый месяц. Впрочем, добавил ведун, мы свалим из среза гораздо раньше.
— Вернемся к нашим овечкам, — Тейн слегка переиначил известное выражение. — Не обижайся на брата. Ему было не до тебя. Поначалу всё шло хорошо. Мичи растил Глеба, жил душа в душу с Анечкой и зарабатывал нехилые бабки в профсоюзе. Фак, я видел бухгалтерские отчеты. Парень почти прокачался до уровня зарплат моего отдела. Мичи собирался тебе всё рассказать, но маленький ребенок, сама понимаешь, требует родительского внимания. А Мичи сына любил. Так сложилось, что любил даже больше, чем родная мать. Проводил с ним без остатка всё свободное время. Думал показать Землю-105, познакомить с тобой, да не срослось.
Люди начали выходить.
В салон хлынули новые пассажиры.
— Нам дальше, — Тейн снял бейсболку, пригладил волосы. — Проматываем вперед. Глебу четыре. Анечка берет сына к подруге на день рождения. Напивается в хлам, теряет контроль. Глеб в это время носится с другими детьми по двору, играет на детской площадке. И внезапно выбегает на проезжую часть. Глеба сбивает электромобиль. Скорость низкая, но много ли надо четырехлетнему малышу? Ребенка доставляют в реанимацию. Ничего сделать не удалось, Глеб в коме. По местным законам мать лишается родительских прав. Мичи возвращается с работы и понимает, что его миру пришел конец.
Наоки слушала, не перебивая.
— Дальше всё предсказуемо, — вздохнул Тейн. — Анечка никогда не была хорошей матерью, но пила крайне редко. По праздникам. Просто не повезло. Так сложились обстоятельства. Мичи развелся с женой, а сына перевез в Мурманск. Если ты не в курсе, именно здесь находятся самые продвинутые медцентры Федеративных Территорий. Вопросы есть?
Девушка потрясенно молчала.
За сутки она лишилась брата и обрела племянника. Вот только этот племянник, судя по всему, находится в коме.
Внизу разворачивались кварталы очередной сопки.
— Отвечаю на невысказанное, — Тейн внимательно следил за реакцией напарницы. — Да, он всё еще в коме. Глебу семь лет, и он ни разу не приходил в сознание. Мать даже не попыталась его навестить. Мичи замкнулся в себе, перестал общаться с друзьями и стал целенаправленно продвигаться вверх по карьерной лестнице. Он хотел попасть в Хранилище.
Мозг Наоки лихорадочно заработал.
— Всё это — ради сына.
— Бинго.
— Что же он хотел получить?
Тейн пожал плечами:
— Мы вторгаемся в область загадок. Мичи просчитал свою комбинацию на три года вперед. Это долгий срок, тщательное планирование.
— Но предположить ты можешь?
— Безусловно.
— Попробуй.
— Ты должна понять одну вещь, Наоки. Федеративные Территории сумели развить приличную медицину. Москва отказалась от углеводородов, что было непросто. Зато продвинулись биотехнологии. Местные хирурги стажируются на европейских архипелагах. Денег у Мичи хватало, но случай безнадежный. Глебу не помочь.
— Мичи так не считал, — возразила Наоки.
— Верно. Я тут пораскинул мозгами и пришел к выводу, что существует не так уж много артефактов, способных вывести из комы семилетнего ребенка. Точнее — всего один.
— И?
— Перо Феникса.
Наоки выдохнула.
Ладно, если существуют оборотни, маги, ангелы и демоны, так почему бы в эту компашку не включить и Фениксов? Терять уже нечего, реал слетает с катушек.
— Версия не подкреплена фактами, — добавил Тейн, глядя на табло. Высветилось название следующей станции: «Академгородок». — И всё же, я полагаю, Мичи собирался добыть именно перо.
— Что в нем такого?
Вагон начал замедляться.
Тейн жестом показал, что им пора на выход.
— Перо Феникса простому смертному не добыть — это артефакт из Нижних Сфер. Глубинные уровни ада, я бы сказал. Если, конечно, ад существует в привычном понимании. Человек даже в руки перо не возьмет без соответствующей магической подготовки.
— Так для чего оно?
— Говорят, что перо указывает путь душам, заблудившимся в трещинах мира. Позволяет вернуться в собственное тело. Профессиональные сноходцы мать родную за эту штуку продадут.
Наоки сидела у окна. Дождавшись, когда ведун выберется в проход, она выдвинула из-под кресла баул и подала Тейну. Взвалила на плечи рюкзак и щелкнула поясной пряжкой, фиксируя поклажу. Пробралась вслед за спутником.
Трещины мира.
Еще один неизвестный термин.
Станция «Академгородок» была как две капли воды похожа на «Морской порт». Чтобы спуститься вниз, нужно было выходить направо по вектору следования капсулы. Вот для чего предназначалась вторая платформа.
На улице по-прежнему светило солнце.
Перед Наоки раскинулась вершина сопки, застроенная медицинскими центрами, исследовательскими лабораториями, университетскими кластерами и общежитиями персонала. Все здания — приземистые, уступчатые, снабженные большим количеством террас, крытых галерей и непонятных пристроек. Всюду — искусственные пруды, гравийные и плиточные дорожки, заасфальтированные подъездные аллеи. Чаши фонтанов, ныне бездействующих.
И — причальные вышки для дирижаблей.
Наоки опешила. Зрелище воистину странное. Цепочка из пяти или шести мачт, выкрашенных в белый цвет, к одной из которых пришвартован допотопный летательный аппарат. Допотопный — в прямом и переносном смыслах. Дирижабль отбрасывал громадную овальную тень на площадь воздушной пристани, лавочки, деревья и одноэтажное кубическое здание. По-видимому, вокзал.
Мимо Наоки протопало с десяток пассажиров. Никто даже головы не поднял, настолько цеппелины укоренились в массовом сознании.
— А где самолеты?
Тейн иронично посмотрел на спутницу:
— Догадайся.
— Летают на топливе, сделанном из нефти?
— Быстро учишься.
Девушка не ответила.
И тут
