– Хочу вам кое о чём сказать. – Емельянович бросил короткий взгляд на жуткий люк. – С этой минуты характер наших отношений несколько меняется. Отныне я имею полное право распоряжаться жизнью каждого из вас. Любой, отказавшийся выполнить приказ, либо мой, либо моего заместителя, – кивнул он на Зверя, и тот с готовностью обнажил в кровожадной усмешке свои крепкие зубы, – будет сразу застрелен. В качестве альтернативы могу предложить оставить провинившегося в этом лабиринте, а это – именно лабиринт. Поверьте, через очень короткий промежуток времени вы пожалеете, что вас не пристрелили.

Теодор оказался неплохим психологом: высказав всё это, он умолк и некоторое время безмолвствовал, позволив нам переварить порцию полученной информации. Мой мозг предпочёл отпихнуть лишний груз в сторону, оставшись на своих позициях. Ну и ладно, недаром же моя благоверная весьма часто обвиняла меня в твердолобости. Взамен я сумел оценить реакцию остальных. Троица боевиков восприняла речь руководителя абсолютно спокойно, а Швед лишь пожал покатыми плечами. Сергей с Юриком переглянулись и заметно помрачнели. Впрочем, как мне показалось, Сергей уже готовил себя к чему-то эдакому, видимо, предыдущие события намекали на подобный исход. Учёные выглядели ошеломлёнными, а истерик из их группы начал тоненько завывать. Ну и правильно, время было самое подходящее.

Убедившись, что его слова дошли до всех, Теодор продолжил:

– Должен вас предупредить, место, куда вы угодили, очень опасное, не приспособленное для жизни человека, поэтому выполнение моих приказов будет в ваших интересах. Две новости: хорошая и плохая. Хорошая – вам будет выдано оружие для самозащиты. Плохая – очень часто оно не сможет вас защитить. Поэтому, если я прикажу бежать, это значит бежать нужно со всех ног, не изображая из себя героев.

Нарисованная картина выглядела достаточно мрачно даже для того предохранителя, который стоял у меня в мозгу, поэтому мурашки, бегущие по загривку, вели себя всё агрессивнее. Смерти, честно говоря, я очень боялся, а все эти предупреждения выглядели весьма неаппетитно.

– Вопросы задавать можно? – поинтересовался я, тщательно откашлявшись, дабы не издать недостойного писка. Впрочем, эти мои ухищрения пропали втуне.

– Нет, – отрезал Зверь, выступая вперёд, – всё необходимое для выживания вам расскажут и покажут, а ваши интересы можете оставить при себе. Лишний шум в этом месте может только навредить, поэтому тот, кто будет слишком много трепать языком, продолжит путешествие без него. Переносить багаж можно и без языка. Поверьте, я смогу сделать это так, что никто не истечёт кровью до окончания пути.

Сказано было весьма веско. Проклиная себя за нарушение собственного же правила, гласящего: не высовывайся, я попятился назад, попытавшись слиться с омерзительно тёплой стенкой тоннеля. Зверь опять отошёл за спину Теодора и подал знак Вобле. Та тотчас склонилась над баулом, где, как я уже знал, хранились изделия старика Калашникова. Пока тощая воительница разглядывала содержимое сумки, руководитель продолжил прерванную Зверем речь:

– На данный момент у меня есть единственный приказ: немедленно уходить с этого места. Каждому будет выдана часть поклажи…

Один из учёных, хлопотавших вокруг избитого товарища, неуверенно осведомился:

– А нельзя ли немного задержаться… – Он помялся и пояснил: – Путешествие в автомобиле, пусть даже таком комфортабельном, весьма утомительно, а наш товарищ ко всему прочему чувствует себя неважно. Возможно, стоило бы остаться здесь на ночь. Не всё ли равно…

– Нет, не всё равно! – добавив металла в голос, сверкнул глазами Теодор. – У нас есть жёсткий график, которого постараемся придерживаться. Сегодня мы должны пройти двенадцать километров, а это будет нелегко, учитывая количество поклажи. Поэтому выходим немедленно.

– Круглый, – подал голос Зверь, – помоги народу укомплектоваться. Подгони им ремни, не то они, чую, рухнут после первого же километра.

Крепкий, коротко стриженный парень молча кивнул и направился к сваленным у стены вещам. Поскольку ближе всего стояли Юрик с Серёгой, они и получили первые тюки. Цепляли груз, как рюкзак, на спину, причём Круглый достаточно долго двигал пряжки, пытаясь уравновесить объёмистую поклажу. Кроме объёма они имели ещё и весьма солидный вес, о чём я узнал, когда короткий палец Круглого поманил меня к себе. В чёртовой хреновине было не меньше тридцати килограммов, почти половина моего собственного веса. Однако молчаливому парню удалось так разместить груз, что я ощущал лишь небольшое давление на загорбок.

– Эй, придурок, иди сюда, – позвала меня гладильная доска в образе женщины и оскалила два ряда акульих зубов. – Я смотрю, ты тормозишь по-крупному.

С каким удовольствием я врезал бы по этой наглой физиономии, но у меня хватало сообразительности удержаться от такого опрометчивого шага. Воспоминания о том, как здоровенный боров рухнул от одного-единственного незаметного удара, были ещё достаточно свежи в моей памяти. Поэтому я, сутулясь от лишнего веса, навалившегося на плечи, лишь подошёл к этой стерве и посмотрел на неё взором, способным, как мне казалось, прожигать камни.

Гвозди бы делать из этих б… людей то есть. Мой пышущий огнём взор, естественно, не произвёл на неё никакого впечатления. Она запустила узкую ладонь с неправдоподобно широким запястьем в сумку и достала автомат без обоймы, каковой продемонстрировала мне.

– Для дебилов, – откровенно забавляясь, сказала женщина, – чтобы стреляло, нажимай здесь, вот это – переключатель с автоматической стрельбы, на одиночные. Лично тебе рекомендую с предохранителя не снимать. Вот это – затвор, передёргивай его, когда меняешь обойму.

– Вообще-то, я знаю, как пользоваться такой штукой, – сухо заметил я, вспоминая незабвенные деньки, проведённые на военной кафедре.

– Опытный боец, – понимающе кивнула Вобла, кривя тонкие губы в презрительной ухмылке. – Ну тогда я спокойна за свои тылы. Держи.

Она достала из сумки две обоймы, перемотанные скотчем, и снарядила оружие, после чего демонстративно поставила его на предохранитель и повесила мне на шею. Однако, когда я собрался уходить, меня задержали, дёрнув за полу куртки. При этом рука Воблы чувствительно ударила по пистолету, торчащему за поясом. У меня имелась слабая надежда, что сей твёрдый предмет останется незамеченным, но она тут же благополучно скончалась.

– Вооружаемся? – поинтересовался этот демон женского рода и, схватив мою руку, повернула её ладонью вверх. – Вот тебе для полного комплекта.