Усиливающаяся христианизация населения, которая началась с местной знати, привела к сокращению богатых захоронений в курганах. Её представителей, очевидно, стали хоронить на церковных кладбищах без вещей. К началу XIII в. захоронения в курганах прекратились.

Культурные традиции курганной культуры сохранились в формах бытовых предметов местного производства - в гончарном производстве, глиняной детской игрушке, деревянной резьбе, сюжетах вышивок. Археологи сообщали, что керамика из курганов признавалась вепсами как изготовленная в местном гончарном центре, где её производство сохранилось до 1930-х гг.

НАСЛЕДИЕ БЕЛОЗЕРСКОЙ ВЕСИ

Особый интерес к археологическим памятникам восточной окраины вепсского ареала - Белозерье - связан с летописным сообщением о нем как месте обитания веси, где она являлась «первонасельницей».

В 1980-е гг. здесь начались интенсивные археологические исследования под руководством А.Н. Башенькина. В результате исследователю удалось проследить ход этнических процессов на протяжении более десяти веков на территории обитания белозерской веси. Предложенная им концепция этнической истории вепсов, не меняя сложившегося представления об участии в их формировании летописных веси и чуди, предлагает иное видение самой ранней истории веси, территориально связанной с Белозерьем.

В отличие от Д.В. Бубриха, который считал белозерскую весь «цветущей весской колонией, установившей торговлю с волжскими булгарами, а через них и с арабами», основателями которой являлись переселенцы с окрестностей Ладоги, А.Н. Башенькин полагает, что белозерская весь имела значительно более древние корни в регионе своего обитания. По его мнению, она сформировалась на основе местного финно-угорского населения, проживавшего на рубеже I тыс. до н.э. и I тыс.н.э. в ареале, северной границей которого являлась р. Суда, западной - Вепсовская возвышенность, восточной - р. Шексна. На северо-западной окраине данной территории и сейчас проживают её потомки в лице небольшой группы белозерских вепсов.

Хозяйство древнего местного населения носило комплексный характер: скотоводство, земледелие, охота и рыболовство. Наличие оружия и дорогих украшений из дальних стран, в частности бус из Средиземноморья, свидетельствовало о достаточно развитой торговле, предметом которой являлись меха. Население хорошо освоило изготовление и обработку металла, среди находок много изделий из черного и цветного металла. Производство железа в Белозерье известно еще с VIII—VII до н.э. На южных границах от него проживало родственное финно-угорское население, носители так называемой дьяконовской культуры, распространенной в Волго-Окском междуречье и на Верхней Волге.

В конце I тыс. до н.э. в данном регионе появляется новое хорошо вооруженное скотоводческое население, которое выделяется особыми типом погребального обряда: умерших хоронили в наземных деревянных погребальных сооружениях, получивших в литературе название «домиков мертвых», а позднее - в курганах. Перед захоронением умерших сжигали с сопровождающими их вещами и убранством. Данный обычай был воспринят местным финно-угорским населением и сохранялся вплоть до рубежа X-XI вв. В погребениях находят бронзовые подвески, с изображением птиц с широко раскрытыми в полете крыльями, характерные для Урала-Сибирского региона с угро-самодийским населением, а также двухголовые коньковые подвески, относящиеся к первым векам н. э. По мнению автора, это самые ранние изображения коней на Русском Севере.

Из взаимодействия местного финно-угорского и пришлого населения на рубеже старой и новой эры возникла новая культура, которая дополняется еще третьим компонентом юго-западного, балтийского происхождения из бассейна Днепра и Западной Двины. Западные переселенцы, скорее всего, воспользовались Великим Волжским путем, по которому, как утверждают археологи, освоившие его первыми предки финно-угорских племён перемещались как в сторону Балтики, так и в обратном направлении - на Волго-Окское междуречье». Вполне возможно, что они и передали свой этноним vepsä- местному населению, если придерживаться версий Д.В. Бубриха о его западном происхождении.

Здесь, на водоразделе Балтийского и Волжского бассейнов, по мнению А. Н. Башенькина, в первой половине I тыс. н. э. складывается яркая самобытная процветающая финно-угорская культура с комплексным характером ведения хозяйства, включающим охоту, скотоводство, рыболовство при ограниченной роли земледелия. Реки, изобилующие рыбой, и леса с промысловыми животными, предоставляли местному населению достаточные источники для питания. Имелось развитое металлургическое производство, а благодаря тому, что р. Молога, Чагодоща и Суда являлись звеньями ответвлений Великого Волжского пути, обнаружены дорогие восточные украшения. Возможность вложения значительных трудовых ресурсов на их приобретение, говорило о расслоении общества и появлении родовой знати.

По мнению А. Н. Башенькина, представители данной финно-угорской культуры, вобравшей в себя культурные традиции пришельцев из юго-восточных и юго-западных регионов (более поздних по времени заселения и, очевидно, более активных), впервые упомянуты в истории как весь под названием vas между чудью, мерей и мордвой в одном из самых известных исторических сочинений раннего Средневековья «О происхождении и деяниях Гетов» готского историка Иордана. Работа им завершена в 551 г., но обращается он к событиям IV и V в., повествуя о воинских успехах могущественного готского короля Германариха (Эрманариха), ведущего войны со слабеющим Римом и после его падения закрепившегося на юге Восточной Европы. По сообщению Иордана, он подчинил себе немало племен: в числе завоеванных указывает и весьма воинственные северные племена Thiudos In Aunxis-Vasinabroncas-Merens-Mordens Im niscaris, заселяющие северную периферию его державы. О каждом покоренном народе, кроме северных, автор приводит сведения об обстоятельствах их завоевания, а северные - перечислены списком, без всяких пояснений. Перевод с латинского их названий, представленных в различном написании в вариантах, дошедших до нас в рукописях «Гетики», и поиск их соответствия народам, известным в то время, вызвал появление обширной литературы. Трудности с переводом обусловлены не только различным написанием в них перечисляемых народов, но и сложностью определения языка, с которого они переводились на латынь, а также отсутствием о них в источнике какой-либо дополнительной информации.

Представленное выше написание данного отрывка текста «Гетики» Иордана взято из самой ранней и лучше всего сохранившейся его рукописи. Его переводят как ‘Thiudos In Aunxis - чудь в местности Аунксе’ (вариант - тиудов в местности Аунксе’) и ‘Vas in Abroncas - вас в местности Абронкас’, ‘Мегens - мерю’, ‘Mordens Im niscaris - мордву в Мещере’ (вариант - мещеру).

Отношение к данному сообщению Иордана критическое: принято считать, что автор явно преувеличил могущество германского короля Германариха, приписав ему их завоевание. Свое повествование Иордан начинает с сообщения об использовании им более ранних источников, что дало основание для предположений о перенесении им в свое сочинение - при перечислении завоеваний Германариха - известий о народах, проживающих по Великому Волжскому пути, которые Иордан заимствовал из сообщений путешественников или участников торговых экспедиций. Упоминания веси после чуди рядом с мерей, как указывалось и в «Повести временных лет», по мнению