Шрифт:
Закладка:
Дерибас шел довольно долго. Совсем стемнело. Нужный дом нашел с трудом. Это был небольшой особняк. Позвонил. Ему открыл незнакомый мужчина.
— Вы к кому? — спросил строго.
— К Елене Дмитриевне Стасовой! — Дерибас произнес это довольно громко и отчетливо.
— Проходите, — сказал незнакомец. — Да разговаривайте не так громко!
Дерибас повесил пальто на вешалку, старательно вытер обувь и нерешительно посмотрел на мужчину.
— Вот туда, — подвел его мужчина к двери, а сам отправился открывать парадное, так как опять позвонили.
Дерибас сделал шаг и в изумлении остановился: навстречу ему вышла Нина.
— Нина!
— Тс-с… — Нина приложила палец к губам. — Совещание уже началось. Идите…
Она провела его в комнату, где собралось человек пятнадцать. Елена Дмитриевна указала ему на свободный стул и продолжала говорить. Разговор шел о подготовке крестьянской конференции. Стасова инструктировала. «Так вот он — руководитель окружки!» Дерибас должен был подобрать делегатов от Колпинского, Сестрорецкого и Ораниенбаумского районов. В помощь ему была назначена Нина…
Теперь они встречались почти каждый день, а выполнив задание, часами бродили по городу. Нина хорошо знала Петербург, его историю и, показывая Терентию на особняк, говорила: «Здесь бывал Пушкин… В этом доме жил Гоголь». Устав от долгих прогулок, иногда заходили подкрепиться в чайную.
Великая цель, которой они посвятили себя, духовно сблизила их. Терентий и Нина понимали друг друга с полуслова. Но иногда, вдруг встретившись взглядами, смущенно опускали глаза…
Конференция состоялась. А полиция рыщет. По какому-то доносу у Терентия на квартире обыск. Но все сошло — он научился хранить документы, и паспорт не подвел.
— Что случилось? Почему вчера не пришел? — с тревогой в голосе спросила Нина.
— Опять заметил слежку. А сегодня пришлось удирать проходными дворами.
— Ты должен временно скрыться. Я поговорю с Еленой Дмитриевной.
И Терентий едет в Кесьму, Тверской губернии, по явке к Михаилу Рождественскому, родному брату Нины…
— Ты что-то загрустил, Терентий? — спустя неделю спросил Михаил. — Совсем нос повесил.
— Нет, что ты. Ведь это — временная необходимость.
— Сейчас ты воспрянешь. — Михаил достал из кармана письмо. — Вот читай. Завтра Нина приезжает…
Нина приехала, охваченная каким-то порывом. Терентий от нее не отходил. А через несколько дней они обвенчались. На свадьбе были только Михаил с женой да подруга Нины.
Но счастье длилось недолго. В дом ворвалась полиция.
— Вот где вы, голубчики! Давненько мы за вами охотимся. Собирайтесь!
Терентия увели.
— А вы тоже последуете за ним! — пригрозил пристав Нине.
Дерибаса вместе с женой выслали на три года в Обдорск (ныне Салехард). Три года срок и большой и малый. За это время у них родилось двое детей — два сына.
Город Троицк, Оренбургской губернии, куда в 1911 году Дерибаса вместе с семьей перевели под надзор полиции, расположен в ста двадцати километрах от ближайшей железнодорожной станции. Но и здесь, в ссылке, Дерибас не мог сидеть сложа руки. Он искал связи.
Где сейчас Федор Федорович Сыромолотов? Вот это действительно «народный ученый»! Геолог по образованию, он посвятил себя партийной работе. Был помощником Якова Михайловича Свердлова. Чем-то он сейчас занят? Это он тогда, в Троицке, помог наладить нужные связи и организовать работу!
Трудно было. Под надзором полиции, да еще семья на руках… Но к началу Февральской революции у нас уже действовала сплоченная организация большевиков.
А потом — Октябрь! Вот уж не ожидал, что изберут председателем объединенного уездного и городского Совета рабочих, крестьянских и солдатских депутатов. Создание органов власти, организация хозяйственной жизни, распределение земли, снабжение населения продовольствием и топливом… Мог ли представить, что все это свалится на него?
Что делать? Как решать вопросы? Ясно, по справедливости. А что такое справедливость? Равное распределение доходов? Но будет ли это правильно? Один работает честно, затрачивает усилий больше, отдает работе всего себя, а другой — меньше, работает хуже. При этом будут получать одинаково. Где справедливость?
Решать сообща, коллективным разумом — вот единственно правильный путь. Круглые сутки переговоры, беседы, обсуждения. И постепенно возникали контуры новой жизни…
Мирная работа длилась недолго. Взбунтовавшиеся чехословацкие солдаты двинули на Троицк. Рабочие и крестьяне, не ожидавшие такого поворота, были не подготовлены. Небольшой отряд во главе с Дерибасом, столкнувшись с восставшими чехами, был отброшен… Следом за чехами перешли в наступление против Красной Армии колчаковцы.
Несколько раз посылал связных в Троицк, чтобы разузнать о семье. Только спустя три месяца сообщили, что жену колчаковцы бросили в тюрьму. Детей взяли знакомые.
Дерибас вспомнил, как его отряд влился в Южноуральскую партизанскую армию под командованием В. К. Блюхера, а затем — в регулярные части Красной Армии. «Нужно спросить у Самсонова, как дела у Блюхера на Дальнем Востоке», — подумал он и так ясно представил себе последнюю встречу с командармом, словно это было вчера. И вспомнил молодого чеха, Ярослава Гашека.
Стоял жаркий летний день. Ребятишки возвратились из леса с полными корзинками крупной спелой земляники. Дерибасу захотелось поесть ягод с молоком.
— Можешь продать? — спросил одного парнишку.
— Купите, дяденька.
Терентий Дмитриевич купил небольшую корзиночку и вошел в дом, где временно поселился. В селе размещался штаб воинской части и политотдел, в котором служил теперь Дерибас.
Хозяин дома, увидев Дерибаса с ягодами, предложил:
— Может, молочка холодного?
— Спасибо. С удовольствием, если можно.
Хозяин полез в погреб, достал крынку молока и поставил на стол.
— Пейте на здоровьице…
— Давайте вместе. И берите ягоды.
— Спасибо.
Хозяин налил две кружки. Дерибас положил в рот горсть ягод и отпил из кружки несколько глотков. От холодного молока началась сильная икота. Дерибас поставил кружку на стол и выбежал на улицу, на солнце, чтобы согреться. Сел на скамейку возле дома. Отдышался. Неожиданно к нему подошел Гашек, который работал в армейской газете.
— Что с вами, товарищ Дерибас?
— Ежа проглотил.
— О-о! Это очень колюшее. Раздирает глотку, так я понимаю? — Гашек понял шутку и рассмеялся.
— Никогда не пейте холодное молоко, Ярослав. Это я вам говорю по-дружески… Когда будет готов ваш новый рассказ?
— Заканчиваю, товарищ Дерибас.
— Сдадите в редакцию газеты и поезжайте опять на передовую, товарищ Гашек. Позавчера, после вашего выступления, к нам перешли еще четыре солдата чехословацкой армии.
— Есть, товарищ начальник политотдела! — Гашек повернулся и пошел к штабу, время от времени посмеиваясь и повторяя: — Ежа проглотил!
В это время к Дерибасу подъехал на коне Блюхер.
— Здорово, Терентий Дмитриевич! — громко крикнул он, слезая с лошади.
— Здравствуй, Василий Константинович. — Дерибас поднялся и пошел навстречу.
— Ты чего грустишь? С семьей что-нибудь случилось?
— Да нет. С семьей все в
