— Нет, батюшка! — пролепетала Гипермнестра, — я даже не думала об этом. Просто я полюбила Линкея.

Вот так оправдание! Ничего хуже нельзя было сказать. Выходит, что она пожалела врага, а о своих ближних даже не подумала! Сестры были возмущены не менее Даная. Несчастную заковали в тяжелые цепи и бросили в темный подвал. Утром решение ее судьбы отдали на суд старцев Аргоса. Самыми гневными обвинителями были отец Гипермнестры и ее сестры. Сколько упреков и нареканий пришлось выслушать бедняжке! Ее корили даже тем, что в детстве, она не любила общих игр, предпочитая им одиночество. Судьи угрюмо покачивали головами и уже готовы были приговорить Гипермнестру к смерти, но тут перед ними появился Линкей. Отважный юноша решил вернуться, чтобы вступиться за ту, которая спасла ему жизнь.

— Господа аргивяне, — сказал он, — вас вводят в заблуждение! Вы хотите осудить эту девушку за то, что она ослушалась воли отца. Но пока Гипермнестра находилась в доме Даная она всегда исполняла долг верной дочери. А когда она вышла замуж, ее долг состоял в том, чтобы заботиться о здоровье и благополучии мужа. И она свято его исполнила! За что же ее осуждать?

— И правда, — стали говорить друг другу старцы. — Сын Эгипта рассуждает здраво. После свадьбы воля мужа для женщины важнее воли отца!

Таким образом, Гипермнестра была оправдана. За ее доброту боги даровали ей долгую и счастливую семейную жизнь с любимым человеком. Совсем иная судьба была у ее сестер. Они очень долго не могли выйти замуж. И это понятно — кому хотелось жениться на мужеубийцах! Чтобы пристроить дочерей Данаю пришлось прибегнуть к следующему необычному средству. Он организовал состязания в беге, пообещав победителям богатые подарки. Но каждый участник должен был кроме приза взять себе в жены одну из его дочерей — какая кому приглянется. Только так и смогли Данаиды вступить в брак! Одна была взята в придачу к породистой лошади, другая — к золотому кубку, третья — к искусно сделанному оружию, и так все.

Вслед за другими переехали в Аргос и женились на дочерях Даная сыновья Ахея — Архандр и Архител. Вместе с этими царевичами в Аргос переселилось много их соплеменников-греков, которые называли себя ахейцами. Позже это наименование перешло на других жителей Арголиды, бывших по происхождению пеласгами. Впрочем, оно не являлось единственным. Часто по имени Даная аргосцев звали данайцами, а иногда по-старинному — аргивянами.

Акрисий и Прет

Царевич Линкей остался жить в Аргосе и после смерти Даная сделался здесь царем. Потом престол перешел к его сыну Абанту. Он также царствовал долго и счастливо. Когда пришла пора ему умирать, Абант позвал двух своих сыновей — Акрисия с Претом — и сказал им: «Дети! Вы родились в один день от одной матери; всю жизнь учились и воспитывались вместе. Завещаю вам свое царство, управляйте им по очереди и не ссорьтесь». Сыновья обещали хранить завет отца, но не долго держали свое слово. В установленный срок Акрисий отказался уступить Прету престол и прогнал его вон из страны. Такое, увы, часто случается даже между родными братьями! Прет отправился в Малую Азию к другу их отца ликийскому царю Иобату. Тот принял его хорошо и вскоре выдал за Прета свою дочь Сфенебею. Спустя некоторое время Иобат сказал зятю:

— Не хорошо, что Акрисий владеет Аргосом один. Ты тоже имеешь право на долю в царстве вашего отца.

— Дай мне войско, и я отвоюю то, что мне причитается, — пообещал Прет.

Иобат согласился. Прет вторгся в Арголиду во главе ликийского войска и стал жестоко опустошать ее. Акрисий несколько раз сражался с ним, но исход битвы оставался неясным. Наконец братья устали от войны и вступили в переговоры. «Если у нас не получается править совместно, то следует разделить страну на две части, — заявил Прет, — уступи мне половину царства!» Акрисию очень не хотелось делиться с братом, но делать нечего. После долгих споров и пререканий сыновья Абанта договорились, что под властью Акрисия останется Аргос с прилегающими землями, а Прету отойдут города Тиринф, Гирея и Мидия. В Арголиде установился мир.

Беллерофонт

После смерти Сизифа царем в Коринфе стал его сын Главк. Он имел прекрасных лошадей и был знаменит тем, что выиграл много скачек на колесницах. Но однажды его кони поели ядовитой травы и взбесились. Разбив колесницу Главка, они утащили его, запутавшегося в упряжи, со стадиона и съели живьем. Власть перешла к его брату Орнитиону, так сын Главка, Беллерофонт, обвиненный в убийстве одного из сограждан, еще при жизни отца бежал из Коринфа. Он нашел убежище в Арголиде у Прета — царя Тиринфа.

Прет принял Беллерофонта очень сердечно. Он ведь сам провел несколько лет в изгнании и знал как несладко живется на чужбине. Царевич был приятный молодой человек — честный, прямой, скромный и отважный. Прет подружился с ним и уговорил поселиться в своем дворце. Если бы он знал, чем это кончиться, никогда бы так не поступил! Его молодая жена Сфенебея полюбила Беллерофонта и стала выказывать ему недвусмысленные знаки внимания. А когда он с негодованием отверг ее любовь, она оскорбилась и воспылала к нему жгучей ненавистью.

— Царь, — сказала она однажды мужу, — как ты ошибся в Беллерофонте! Ты почитаешь его своим лучшим другом, а он втайне от тебя добивается моей любви!

Мы-то знаем, что все было как раз наоборот, но Прет об этом не догадывался и сильно огорчился.

— Что же мне делать? — спросил он.

— Убей его! — с негодованием потребовала Сфенебея. — А то он и царство твое приберет к рукам!

— Я сам пригласил его в свой дом, — возразил царь. — Теперь он мой гость, а все гости, даже если они на проверку оказываются плохими, вероломными людьми, находятся под защитой богов! Или ты хочешь навлечь на нас гнев эриний?

— Тогда отправь его с каким-нибудь поручением к моему отцу в Ликию, — предложила Сфенебея. — Пусть его казнит мой отец!

Прет решил последовать совету жены. Он напустил на себя озабоченный вид, перестал смеяться и шутить, а когда Беллерофонт стал допытываться, о причинах его печали, отвечал:

— У меня есть важное письмо к моему тестю Иобату, но нет верного человека, который мог бы отвезти его в Ликию. Любой из моих слуг может оказаться шпионом моего брата Акрисия!

— Я могу быть твоим послом! — сказал Беллерофонт.

Царь на это и рассчитывал! В тот же день втайне от всех Прет нацарапал на складной покрытой воском дощечке следующие строки: «Дорогой