Шрифт:
Закладка:
Об этой потрясающей ванне писали в газетах два века назад, но у многих псевдоисториков вдруг возникли сомнения: — Как могли наши «дикие» предки изготовить такой артефакт? — ведь ни огромных станков, на которых можно точить прочный камень, ни твёрдых сплавов для «чистой» отделки, тогда не имелось не только в России, но и на целой планете.
Вот всякие там «академики» и стали кричать, мол, этот предмет сделан неизвестно когда, неизвестно зачем и неизвестно какими пришельцами. Скорее всего, эту «ванну» отлили при помощи инопланетных машин.
Кто-то даже сказал: — «Нет сомнения в том, что сама чаша — элемент антенного преобразователя-излучателя витонных (то есть, биологических) СВЧ-колебаний для сверхдальней космической связи…»
То бишь, наши шаманы передавали мысли на другие планеты и получали ответы от цивилизаций «чужих».
А то, что Александрийский столп в Санкт-Петербурге и колонны Исаакиевского собора сделаны в тоже самое время, и их поверхность отполирована до зеркального блеска, никого не смущает. Мол, что о них говорить, они всегда находились у всех на виду.
Насчёт гранитных отливок тоже нет каких-то сомнений. Как говорил мне Иван, его могли обрабатывать ещё в Древнем Египте. Ведь температура плавления камня почти что равна температуре плавления бронзы. Этот замечательный сплав тогда был в ходу, а если выражаться точнее, то ничего кроме бронзы, в те времена, у людей не имелось.
Размышляя о загадках истории, я добрался до места работы Ивана и прошёл в его небольшой кабинет. Пожав крепкую руку старому другу, я шагнул к удобному креслу, стоящему возле стола.
В отличие от многих учёных, которых описывают в рассказах и книгах, мой одноклассник не выглядел ни «книжным червём», ни «сумасшедшим профессором». С первого взгляда его можно принять за менеджера средней руки.
Ну, а на столе у него такой же бедлам, как у меня в, моём архитектурном отделе. То есть, там постоянно лежало много всякого хлама, но найти то, что вам нужно, всё же было возможно.
Единственное, что бросалось в глаза, так это тибетская «поющая» чаша, диаметром около двадцати сантиметров. Рядом лежала короткая деревянная палочка, которая называется — стик.
Когда-то давно, Иван показал мне, как интересно «работает» сей артефакт. Он поставил его на растопыренные пальцы левой ладони. Правой рукой взял тонкий пестик, приложил к внутреннему краю сосуда и, не отрывая стик от металла, плавно повёл по ходу движения солнца.
Спустя один миг, возникла вибрация, что состояла из нескольких обертонов. У меня создалось впечатление, что где-то далеко-далеко, разом звучит множество колоколов.
Сделав пять или шесть оборотов, Иван сдвинул стик ближе ко дну «инструмента». Сразу возникли более низкие и «глубокие» звуки. Сначала они вызвали неприятные чувства и показались мне почти угрожающими.
Постепенно всё устаканилось. По мере «проникновения» звука в моё бренное тело, восприятие слегка изменилось, и появилась ощущение расслабленности. По словам друга-историка, тонкостенные чаши издают скорее «весёлые» и более высокие звуки.
Под конец, Иван опустил чашу на стол и ударил стиком по внешнему краю. Опять возникла вибрация, но другого оттенка и тембра.
Согласно ученью «фен шуй», поющие чаши действуют на человека на всех его уровнях: на тело, на сознание, на энергетику. Они разрушают негативный заряд, помогают накапливать положительный тонус, и создают прекрасный баланс между сущностями Инь и Янь.
Заодно, приводят правое и левое полушарие мозга к общему ритму, усиливают сосредоточенность и повышают способности к творчеству, а так же, приносят в жилище удачу и благоденствие.
Когда я спросил Ивана: — Откуда всё это известно? — он рассказал мне небольшую легенду. В ней говорилось о том, что Тибетские ламы получали всю информацию от Высших Духов планеты. Однажды им было предсказано, на Земле должны появиться некие вещи, через которые люди станут общаться с Космическим разумом.
Ламы погрузились в астрал, где увидели образ «предмета мистической Силы». Он имел форму чаши и состоял из семи элементов: золота, серебра, железа, свинца, меди и олова с ртутью. Кроме него, в сплав входило ещё одно вещество, которое не было известно монахам.
Они взяли семь металлов, изготовили из них чаши, но не получили эффекта, что им обещали. Верховный лама обратился к Высшим Духам за помощью, чтобы те объяснили: — Как изготовить «предмет»?
В ответ, из Космоса посыпался дождь из «небесных камней». Все они выпали в районе священной горы под названьем Кайлас. Руда, полученная из метеоритов, оказалась нужным им веществом.
Предмет, изготовленный из сплава восьми элементов, издавал необычные по вибрации и мощности звуки. Послушники стали ковать подобные чаши. Когда артефактов появилось достаточно много, их стали использовать в ходе религиозных обрядов.
С помощью «божественной музыки», монахи очищали пространство и призывали потоки чистой энергии. Они в свою чоередь, воздействовали на обычных людей и делали мысли более светлыми.
Ещё Иван рассказал, что лучше всего чаши звучат, в так называемых, «местах земной Силы». Затем, он немного помялся и сообщил, что стол в его кабинете расположен в такой энергетической зоне. Он сам его отыскал при помощи золотого кольца, подвешенного на тоненькой нитке.
Пока Иван сбегал за пиццей, лежавшей в микроволновке, пока наливал воду в электрический чайник, я провёл тонким стиком по краю тибетской «мистической» чаши. От тихого звука у меня побежали мурашки по коже. От нечего делать, я глянул на стол давнего друга, и заметил ещё один необычный предмет.
На первый взгляд, это было нечто нелепое. То ли, высокая пепельница, выточенная из красноватого камня? То ли, низкий бокал для карандашей? Чтобы то ни было, но в ней находилось с десяток геливых ручек и разноцветных фломастеров.
Я глянул внимательней и понял, что это точная копия «Баболовской ванны», как журналисты, иногда, называли «Царь-чашу». В своё время, она произвела на меня впечатление особого толка, и я прекрасно запомнил форму, цвет и фактуру гигантской бадьи.
Здесь был небольшой поясок, идущий поверху, плавное закругленье к земле и небольшая «подсечка» в самом низу. Имелись даже прямоугольного вида подставки-бруски, на которых она возвышалась над полом.
Я вспомнил о том, как Иван говорил: — Если ударить кувалдой по боку «Царь-чаши», то послышится нечто похожее на гул церковного колокола.
Не зная, зачем я так поступаю, я сгрёб левой ладонью фломастеры с ручками, торчавшие в разные стороны, бросил их на столешницу и
