будет с каждой неделей все больше и больше, то активной жизни ему осталось полгода максимум. Куда ему налаживать отношения с девушками? Что он сможет ей дать? Ненужные слезы, когда его не станет?

Интересно, а каково это – умирать? Странно, что он задумался об этом впервые, учитывая обрисованные Беской перспективы.

С этой мыслью он и уснул, пытаясь удержать в голове еще и образ лошадки с рогом во лбу.

* * *

– Э… кхм… что это? – спросила Беска. Она появилась неожиданно, сразу, как только сон из легкого полубреда окреп в настоящее видение.

– Тебе же не нужен был целый, – оправдываясь произнес Слава.

Посреди темного ночного окутанного слабым голубым туманом леса, обильно освещенного светлячками и люминесцентными грибами, на фиолетовой траве белел скелет лошади с носорожьим рогом из центра черепа.

– Радикально, ничего не скажешь, – ухмыльнулась Беска, – но ты молодец. В принципе, так даже лучше. Не придется бегать за этим мустангом. Только вот нафига ты такой толстый сочинил? Нет, чтобы как в сказках: длинный и тонкий как игла. Отломил и пошел. А этот носорожий я чем пилить должна?

Слава обернулся и молча снял с ближайшего сука ножовку. Он начал ее сочинять сразу, как увидел скелет.

– Ого! Ты можешь корректировать сон во сне? Да ты еще ценнее, чем я думала, – искренне удивилась Беска. – Давай пилу.

– Нет уж! Не женское это дело – пилить, – ответил он и подошел к черепу. Беска с удивлением посмотрела на него и посторонилась.

Рог пилился плохо. Куда хуже, чем деревяшка. Он походил на твердый пластик и пила не вгрызалась, а процарапывала бороздку, но все-таки процесс постепенно шел. Минут через пять, дойдя до середины, Слава взмок.

– Отдохни, а то еще проснешься ненароком, – посоветовала Беска, – и тогда все придется с начала начинать. Слушай, а ты не можешь сочинить, что он сам по себе отвалился? – сообразила она.

– Уже нет. Это центральный элемент сна. Его можно сочинить, создав новое сновидение, – отдуваясь сказал Слава.

Она с жадностью взглянула на желанный предмет, который был так близко.

– Нет, рисковать с пробуждением не будем. Вдруг второй раз не получится. Давай я.

Слава не без короткой внутренней борьбы уступил ей место.

Беска взялась за дело яростно. Пила замелькала гораздо быстрее, чем до этого в руках Славы.

Он тем временем, разминая уставшие руки, огляделся. Лес вокруг был слишком странным. Наверное, сказалось его желание придумать что-то сказочное. Не могут же единороги обитать в обыкновенном сосновом бору, например. Сейчас у него было ощущение, что он немного перестарался. Пространство вокруг было слишком живым. Все двигалось, шуршало, светилось и летало по самым неожиданным траекториям. Помимо светлячков, даже комья голубого тумана как в большой лава-лампе периодически взлетали вверх большими плотными комками, разваливались в высоте на небольшие шарики и медленным снегопадом опускались обратно к светящейся на земле грибной поросли.

Из-за постоянного движения разглядеть деревья уже на расстоянии сотни метров было практически невозможно, и там могло таиться что угодно.

– Тебе, кстати, вообще поберечь себя надо. От усилий мышечные волокна разрушаются, а тебе их восстанавливать нечем. Чем меньше перенапрягаешься, тем дольше проживешь, – делая паузу между словами, чтобы перевести дыхание, произнесла Беска, ожесточенно вдавливая пилу все глубже и глубже.

– Ты тоже охолонись. А то перетрудишься и тебя выкинет из моего сна. У тебя-то, кстати, мышцы восстанавливаются, как у живой? – не выдержал он и съехидничал в ответ.

– Ты разговариваешь, как столетний дед, – фыркнула она, – Откуда только словечек таких понабрался?

– Как семидесятипятилетний. Бабушке должно было исполниться столько через пару недель, – ответил он спокойно, и Беска замолчала.

Внезапно вдали Слава заметил какое-то новое движение. Не такое гармоничное, как медленные полеты огоньков и туманных пузырей. Чужеродное, грубое. Багровый оттенок опасности в сине-зеленом царстве. Он начал напряженно вглядываться и заметил это снова: тень, мелькнувшую в глубине тумана. Потом еще одну, чуть правее.

– Там кто-то есть! – настороженно сказал он.

– Не важно. В сказочном лесу бегают сказочные зверушки. Мне чуть-чуть осталось, и я тебя разбужу. Не бойся.

Судя по размерам и стремительности передвижений, тени вдали совсем не походили на зверушек. Их мелькание что-то напоминало Славе, только он пока не мог понять, что именно.

Из-за тумана тяжело было понять, сколько их там. То ли это пара существ так быстро перемещалась, то ли целый десяток.

Тут он понял, где видел такие движения, и по спине пробежал нехороший холодок: так спецназ окружал цель в каком-то фильме. Полукруг, по которому перемещались тени, расходясь все шире и шире, имел один центр, и в нем сейчас стоял Слава.

– Мне кажется, нас хотят атаковать. И это однозначно не звери, – напряженно сказал он.

Беска прекратила пилить и обернулась. Секунд пять смотрела на мелькание вдали, а затем принялась орудовать пилой в два раза активнее.

– Без рога я отсюда не уйду. Пока они до нас доберутся, я уже закончу.

Внезапно мелькание теней прекратилось.

Слава напряженно всматривался в светящийся туман, так, что глаза заболели.

Может потому, что был настороже, он и услышал тихий стремительно приближающийся свист. Он сделал шаг к Беске, чтобы поднять ее на ноги, и это его и спасло.

Длинная черная стрела со звонким вибрирующим звуком воткнулась в ствол ровно там, где он стоял мгновение назад. Слава оторопело уставился на темное оперение на дрожащем древке.

В этот момент тени ринулись в атаку. Стремительные черные молнии помчались к ним сквозь туман.

– Бежим! – крикнул Слава и тут же вскрикнул, потому над ухом что-то свистнуло и шею сильно обожгло. Как пчела укусила. Он выдернул из кожи неглубоко воткнувшийся узкий дротик с иглой на конце, больше похожий на шприц.

Беска наконец вскочила с рогом в руках и тут же ткнула Славу пальцем в лоб:

– Проснись!

Не произошло ровным счетом ничего.

– Черт! Уже подействовало! – выругалась она, схватила его за руку и потащила за собой в лес.

– Что подействовало? – спросил он на бегу.

– Снотворное. Теперь ты не можешь проснуться! – крикнула она.

Беска неожиданно стремительно присела. Слава не успел среагировать, споткнулся о нее и полетел кубарем. Со свистом над ними пронеслось еще три стрелы. Девушка тут же одним рывком подняла его на ноги, и они помчались дальше.

Слава уже начал задыхаться. Бег на длинные дистанции не был его сильной стороной. Вот стометровку рвануть, опередив всех – это пожалуйста. С его «ходулями», как говорил физрук, самое оно. А на длинных кроссах он всегда приходил последним. Как-то его сердце для марафонов не годилось.

Беске, казалось, было все