León» он заметил сразу. Хоть не считался элитным, ночной клуб собирал довольно разношёрстную публику. Может быть, оно и к лучшему, что встречу назначили именно здесь. Жизнь затворника, конечно, шла на пользу, но инстинкты и привычки брали своё. К тому же, отношения на одну ночь никто не отменял. Пара стаканов спиртного и секс наверняка смогут снять напряжение. Если повезёт, возможно, даже прогонять прочь мысли об этом «дворянском недоразумении с большими наивными глазами».

Припарковавшись, Кай вышел из машины, по пути ко входу набирая номер клиента, пока громкая музыка не лишила его способности слышать собеседника на другом конце провода.

*****

– Так где ты потерял свою заумную зазнобу? – улыбаясь, спросил Сергей, когда они с друзьями вернулись в свою VIP-зону.

– Она приедет позже, – Андрей сделал приличный глоток виски и откинулся на спинку дивана. – Похоже, у неё снова дипломная горит.

Валера бросил взгляд в сторону танцпола, где зажигали Оля с Владой, а потом снова повернулся к товарищам.

– И ты не боишься отпускать её одну?

Корчагин фыркнул, внимательно изучая зал:

– Что с ней может случиться? Она же приедет на такси. У входа в клуб дежурит охрана, а тут её встречу я!

Антон толкнул Сергея в бок и громко засмеялся:

– Слышал, Серый? Он её встретит! Ты, похоже, сейчас занят поисками той кисы, которая норовила залезть к тебе в штаны в прошлую субботу.

На лице Корчагина появилась довольная улыбка, как у кота, увидевшего тарелку со свежими сливками.

– А не боишься, что пока будешь получать дозу экстремальной любви, заявится Шура? – спросил Валера, стрельнув бровями. – Неужели глупый адюльтер того стоит?

– На этот случай у меня верные друзья. Вы ведь прикроете, если что?

Глазами, полными надежды, Андрей посмотрел на товарищей. Широкие улыбки послужили ответом.

– Я всегда знал, что на вас можно положиться, пацаны! – Он расплылся в улыбке и, взяв со стола стакан, громко произнёс: – За нашу крепкую мужскую дружбу!

– За дружбу! – поддержали его парни.

– Только имей в виду: лимит не безграничный, – произнёс Антон, поставив пустую стопку на стол. – Между собой дружим не только мы, но и наши дамы. А мужская и женская солидарность не всегда понимают друг друга.

Андрей собирался что-то ответить, но в этот момент за столик вернулась Оля:

– Месье Сидоров, – просияла она, сев рядом со своим кавалером, – мадемуазель Владислава ожидает Вас на танцполе. Не сочтите за трудность составить ей компанию.

– Пойду сольюсь с любимой в танце, – хохотнул парень и, встав, направился на поиски дамы сердца.

– Андрей, а когда приедет Сашка? – спросила Оля, посмотрев на уже изрядно напившегося Корчагина. – Уже почти одиннадцать.

Тот небрежно пожал плечами, не сводя блестящих глаз с танцующей толпы. Судя по выражению лица и глупой улыбке, увиденное явно вызывало благоговейный трепет. Шакунова проследила, куда чуть ли не со слюной у рта пялился Андрей и, спустя несколько секунд, предмет вожделения был найден.

Ну что же, красотка действительно выглядела потрясающе и притягивала к себе внимание. Точёная фигура с выраженными формами, длинные светлые волосы и ярко-красное платье привлекали мужиков, причём всех без исключения. Пластика, с которой двигалось её тело в такт музыке, так и требовала поставить рядом с ней пилон.

– Эй, донжуан, ты меня слышишь? – позвала Андрея Оля, пощёлкав пальцами перед глазами.

– Что? – вздрогнув, тот нехотя отвлёкся от блондинки.

– Я спросила, когда приедет Сашка, ты знаешь? – повторила вопрос девушка.

Она даже не пыталась скрыть раздражения, ведь Шереметьева была её подругой. Да, не совсем близкой, но она ей нравилась, несмотря на то, что вся остальная компания относилась к ней скорее снисходительно, чем по-дружески.

– Я не знаю, – нахмурившись, ответил парень. – Она не сказала. Написала, что позвонит, когда подъедет, и всё.

С этими словами он встал и, осушив стакан, с грохотом поставил его на стол. Улыбнувшись, Корчагин провёл руками по волосам, придавая им небрежный вид, и двинулся в сторону танцпола.

– Андрей! – позвала его Шакунова, однако крепкая рука Валеры легла на её бедро. – Что?

– Не лезь к нему.

Оля уставилась на него широко раскрытыми глазами:

– То есть как это?

– Андрюха – взрослый мальчик, сам разберётся, – вступил в разговор Баулин. – Сделай вид, что ничего не видишь, ОК?

Она не верила своим ушам. Они что, прикрывали его? И её любимый Валера тоже? Возмущённый взгляд метался от одного парня к другому.

– Тебя тоже так прикрывают, когда возникает желание сходить «налево»?

Брови Зиновьева медленно поползли наверх:

– Что говоришь-то такое?

– А что я говорю? – Шакунова фыркнула, сложив руки на груди. – Другого в голову прийти не может. Сначала громкие тосты за дружбу, а потом святое благословение подкатить шары к «прости Господи»! И что, по-твоему, я должна думать?

– Я тебе клянусь, у меня и в мыслях не было никогда тебе изменять, – коснувшись ладонью её щеки, прошептал он так, чтобы его слова слышала только она. – Ты меня устраиваешь целиком и полностью. Мне не нужны отношения на стороне. Просто я не хочу, чтобы тебя сделали виноватой. Они всё равно помирятся, а тебя будут считать треплом, которому больше всех надо. Оставь это. Хорошо?

Секунда – и, склонившись, Валера нежно приник к её губам. Пока Оля наслаждалась поцелуем, он краем глаза посмотрел на друга и увидел, как Баулин, сжав кулак, поднял его вверх, хваля друга за отлично проведённую беседу с «личным составом».

Прервав поцелуй, парень широко улыбнулся:

– Ну, что? Пойдём покажем этим черепахам как нужно танцевать, когда у людей хорошее настроение?

Глава 11. Эль-Леон

Глава 11. Эль-Леон

Кай сидел у барной стойки и наблюдал за окружающими, время от времени делая небольшие глотки из стакана с янтарной жидкостью. Глаза сканировали толпу на наличие знакомых лиц, но, похоже, клиент не торопился, учитывая, что уже почти полчаса приходилось томиться в ожидании.

Громкая ритмичная музыка, воздух, пропитанный алкоголем, парфюмом, табаком и огромным количеством тестостерона, – «Эль-Леон» кишил ими, словно террариум змеями! Неужели когда-то ловил от всего этого кайф? Да. Может быть, не в той мере, в которой хотелось, но видеть перекошенное от злости лицо отца доставляло неописуемое удовольствие. Ведь только так и мог выразить свой протест,