Шрифт:
Закладка:
Предосторожность с лихвой окупилась на четвёртый день, когда он услышал, как отец поднимается по лестнице.
– Люк, чем занимаешься?
– Ничем, – ответил Люк, в самый последний момент успев перевернуть «Остров сокровищ» нужной стороной. Отец ничего не заметил.
– В картишки сыграем?
Они сидели на его кровати и играли в рамми. Люк всю игру чувствовал, как угол «Демографической катастрофы» колет его в спину из-под подушки. А ещё тянуло расспросить отца про то, что узнал, но он изо всех сил сдерживался. Отец выиграл.
– Ещё? – спросил отец, перетасовывая карты.
– Если ты сейчас не занят?
– В ноябре-то? Без живности? Сейчас меня занимает только одна мысль: чем оплачивать счета без такого подспорья, как свиньи, когда кончатся вырученные за них деньги.
– А нет ли какого-нибудь способа зимой выращивать что-то в помещении? Например, в подвале с подсветкой, водой и подкормкой. А потом продавать урожай, – без задней мысли спросил Люк.
Он только что прочитал главу о гидропонике.
– Сдаётся мне, я что-то такое когда-то слыхал, – прищурился отец.
Следующую партию выиграл Люк. Отец играл рассеянно.
– Пойду я, наверно, – сказал он в конце.
Люк так боялся, что отец спросит, откуда он узнал о гидропонике, что поспешно согласился.
– Конечно.
– Гм, выращивать в помещении… – бормотал себе под нос отец.
Жаль, что Люк не отважился спросить его про закон о народонаселении, голоде и каком-нибудь семейном предании.
Когда он преодолел этот непонятный язык, книги, одолженные ему Джен, оказались полны откровений. Насколько он сумел понять, ещё двадцать лет назад в мире стало слишком много людей. В бедных странах положение особенно ухудшилось: население недоедало или часто голодало. А потом произошла настоящая катастрофа: сельскохозяйственные районы, обеспечивавшие население продуктами питания, поразила жестокая засуха. Три года там ничего не росло.
По всему миру начался голод. В их стране правительство занялось распределением продуктов, разрешая гражданам потреблять не более 1500 калорий в сутки. И чтобы оценивать запасы пищи, они установили контроль за её производством. Вынудили фабрики, производившие чипсы и тому подобное, перейти на производство здоровой пищи. Заставили фермеров переселиться на новые, более урожайные земли. («Не потому ли мы живём вдали от бабушки с дедушкой?» – хотелось Люку спросить родителей.) Но власти на этом не остановились. Требовалось принять меры, чтобы населения в стране было не больше, чем смогут прокормить фермеры. Потому и приняли закон о народонаселении.
По вечерам, ковыряя ложкой рагу или разрезая мясо, Люк терзался приступами вины. Может, из-за него сейчас кто-то где-то голодает. Но там, где голодали, еды не было, она лежала здесь, на его тарелке. И он её ел.
– Люк, что-то в последнее время тебя совсем не слышно. У тебя всё нормально? – однажды вечером спросила мать, когда он отказался от добавки тушёной капусты.
– Нормально, – ответил он и продолжил молча есть.
Тревожные мысли не давали ему покоя. Может быть, власти правы, и он не должен существовать?
И только добравшись наконец до двух компьютерных распечаток, почувствовал себя лучше. Одна из статей начиналась так: «Закон о народонаселении преступен». Другая сообщала: «Сотни детей скрываются, с ними жестоко обращаются, им не уделяют внимания, они голодают, их оскорбляют и даже ни за что убивают. Постоянная необходимость скрываться – это настоящий геноцид».
– Почему так? – спросил он Джен через неделю, когда наконец смог к ней выбраться. – Как книги и статьи могут по-разному говорить об одном и том же?
– О чём это ты? – спросила она, протягивая ему стакан газировки.
Люк ткнул пальцем в обложку «Демографической катастрофы».
– Здесь пишут, что, если бы не закон о народонаселении, человечество бы вымерло. А здесь, – он поднял и потряс листочками статьи «Проблемы “детей-призраков”», – здесь говорится, что закон о народонаселении жесток и абсолютно не нужен. Что продуктов всегда было много, даже во время голода, только богатые запасались впрок.
– Прости, – сказал он, запоздало вспомнив, что Джен тоже была из богатой семьи.
Ничуть не обидевшись, Джен пожала плечами.
– Так где же правда? – спросил Люк.
Джен наполнила чашу чипсами.
– А ты подумай хорошенько. Те книги власти разрешили опубликовать, наверное, даже за них заплатили. Конечно же, в них будет написано то, что им выгодно, и они хотят, чтобы люди тоже в это поверили. Это просто пропаганда. Ложь. А авторы статей, наверное, рисковали, выкладывая информацию в сети. Так что они правы.
Люк тщательно обдумал сказанное.
– Тогда зачем ты дала мне эти книги? – спросил он.
– Чтобы ты понял, какие глупцы заседают в правительстве. И ещё понял, почему мы хотим заставить их взглянуть правде в глаза.
Люк оглядел стопку толстых книг на длинном кухонном столе Толботов.
Таких представительных, важных… Ему ли заявлять, что в них сплошное враньё? Да кто он такой?
20
Когда выпал снег, Люк испугался, что теперь встречи с Джен придётся ждать месяцами. Но погода в ту зиму к ним благоволила – дни в основном стояли ясные и сухие. И хотя спасительная листва с деревьев опала, он уже не так боялся, переползая свой и соседский задние дворы. К середине января он совершал этот поход уже без сумасшедшего сердцебиения. Вероятность, что его заметят из других особняков, была слишком велика, чтобы пугаться. Беспокоил его только отец.
Зимой отец обычно работал по дому. А без ухода за свиньями он так и сидел бы дома ещё дольше, вообще не давая Люку улизнуть. Но неожиданно по утрам отец зачастил в город, крича сыну на чердак: «Пойду в библиотеку. У тебя ведь есть чем перекусить?» или «В Слайтоне появились пластмассовые трубы. Хочу посмотреть. Скажи ребятам, когда придут из школы, слышишь?».
– А всё из-за гидропоники, – однажды в конце января похвастался Люк Джен, когда они сидели за компьютером. – Отец так воодушевился, заинтересовался и на меня совсем не обращает внимания.
– Что такое гидропоника? – спросила Джен.
– Об этом я прочитал в одной из твоих книжек… выращивание растений в помещении без почвы, только с водой и минеральными удобрениями.
– А правительство ему разрешит? – усомнилась Джен.
– Наверное, почему бы им не разрешить?
– Почему они вообще что-то не разрешают? – пожала плечами Джен.
На это у него ответа не было. Джен повернулась к компьютеру, где разговор шёл о
