Венгерович 1. Говори тише… Ты знаешь… Платонова?

Осип. Учителя? Как не знать!

Венгерович 1. Да, учителя. Учителя, который учит только ругаться и больше ничему. За сколько ты возьмешься искалечить этого учителя?

Осип. То есть как искалечить?

Венгерович 1. Не убить, а искалечить… Убивать людей не следует… Для чего их убивать? Убийство — это вещь такая, что… Искалечить, то есть побить так, чтобы всю жизнь помнил…

Осип. Это могу-с…

Венгерович 1. Поломай ему что-нибудь, на лице уродство сделай… Что возьмешь? Тссс… Кто-то идет… Отойдем немного далее…

Идут в глубину сцены… Из дома выходят Платонов и Грекова.

Явление IX

Венгерович 1 и Осип (в глубине сцены), Платонов и Грекова.

Платонов (смеется). Что, что? Как? (Хохочет.) Как? Я не расслышал…

Грекова. Не расслышали? Что ж? Я могу повторить… Я даже еще резче выражусь… Вы не обидитесь, разумеется… Вы так привыкли к разного рода резкостям, что мои слова едва ли будут вам в диковинку…

Платонов. Говорите, говорите, красавица!

Грекова. Я не красавица. Кто считает меня красавицей, тот не имеет вкуса… Откровенно — ведь я некрасива? Как на ваш взгляд?

Платонов. После скажу. Говорите вы теперь!

Грекова. Так слушайте же… Вы или необыкновенный человек, или же… негодяй, кто-нибудь из двух.

Платонов хохочет.

Смеетесь… Впрочем, смешно… (Хохочет.)

Платонов (хохочет). Она это сказала! Ай да дурочка! Скажите, пожалуйста! (Берет ее за талию.)

Грекова (садится). Позвольте однако ж…

Платонов. И она туда же, куда и люди! Философствует, химией занимается и какие изреченьица откалывает! Поди ты с ней, с презренной! (Целует ее.) Хорошенькая, оригинальная бестия…

Грекова. Позвольте же… Что же это? Я… я не говорила… (Встает и опять садится.) Зачем вы меня целуете? Я вовсе…

Платонов. Сказала и удивила! Дай, мол, скажу и поражу! Пусть увидит, какая я умная! (Целует ее.) Растерялась… растерялась… Глупо смотрит… Ах, ах…

Грекова. Вы… Вы меня любите? Да?.. Да?

Платонов (пищит). А ты меня любишь?

Грекова. Если… если… то… да… (Плачет.) Любишь? Иначе бы ты не делал так… Любишь?

Платонов. Ни капельки, моя прелесть! Не люблю дурачков, грешный человек! Люблю одну дуру, да и то от нечего делать… О! Побледнела! Глазами засверкала! Знай, мол, наших!..

Грекова (поднимается). Издеваетесь, что ли?

Пауза.

Платонов. Чего доброго пощечину влепит…

Грекова. Я горда… Не умею пачкать рук… Я вам сказала, милостивый государь, что вы или необыкновенный человек, или же негодяй, теперь же я вам говорю, что вы необыкновенный негодяй! Презираю вас! (Идет к дому.) Не заплачу теперь… Я рада, что наконец-таки узнала, что вы за птица…

Входит Трилецкий.

Явление X

Те же и Трилецкий (в цилиндре).

Трилецкий (входит). Журавли кричат! Откуда это они взялись? (Смотрит вверх.) Так рано…

Грекова. Николай Иваныч, если вы уважаете меня… себя хоть сколько-нибудь, то не знайтесь с этим человеком! (Указывает на Платонова.)

Трилецкий (смеется). Помилуйте! Это мой почтеннейший родственник!

Грекова. И друг?

Трилецкий. И друг.

Грекова. Не завидую вам. И ему тоже, кажется… не завидую. Вы добрый человек, но… этот шуточный тон… Бывает время, когда тошнит от ваших шуток… Я не хочу вас обидеть этим, но… я оскорблена, а вы… шутите! (Плачет.) Я оскорблена… Но, впрочем, я не заплачу… Я горда. Знайтесь с этим человеком, любите его, поклоняйтесь его уму, бойтесь… Вам всем кажется, что он на Гамлета похож… Ну и любуйтесь им! Дела мне нет… Не нужно мне от вас ничего… Шутите с ним, сколько вам угодно, с этим… негодяем! (Уходит в дом.)

Трилецкий (после паузы). Съел, брат?

Платонов. Ничего я не ел…

Трилецкий. Пора бы, Михаил Васильич, по чести, по совести оставить ее в покое. Стыдно, право… Такой умный и большой человек, а выделываешь черт знает что… Вот и назвали негодяем…

Пауза.

Не могу же я в самом деле разорваться на две половины, чтобы одной половиной уважать тебя, а другой благоволить к девушке, назвавшей тебя негодяем…

Платонов. Не уважай меня, не понадобится это раздвоение.

Трилецкий. Не могу же я не уважать тебя! Ты сам не знаешь, что ты говоришь.

Платонов. Остается, значит, только одно: не благоволить к ней. Не понимаю я тебя, Николай! Что хорошего, умный человек, ты нашел в этой дурочке?

Трилецкий. Гм… Генеральша часто упрекает меня в недостатке джентльменства и указывает мне на тебя, как на образец джентльменства… А по-моему, этот упрек можно всецело отнести и к тебе, образцу… Все вы, а в особенности ты, кричите на каждом переулке, что я влюблен в нее, смеетесь, дразните, подозреваете, следите…

Платонов. Выражайся ясней…

Трилецкий. Я, кажется, ясно выражаюсь… И в то же время у вас хватает совести величать ее при мне дурочкой, дрянью… Не джентльмен ты! Джентльмены знают, что у влюбленных есть известное самолюбие… Не дура она, братец! Она не дура! Она жертва ненужная, вот что! Бывают минутки, друг мой, когда хочется кого-нибудь ненавидеть, в кого-нибудь въесться, на ком-нибудь выместить свою какую-нибудь пакость… Отчего же на ней не попробовать? Она годится! Слаба, безответна, смотрит на тебя так до глупости доверчиво… Понимаю я всё это очень хорошо… (Встает.) Пойдем выпьем!

Осип (Венгеровичу). Ежели не отдадите тогда остальных, то на сто украду. Об этом не сомневайтесь!

Венгерович 1 (Осипу). Говори тише! Когда будешь его бить, то не забудь сказать: «благодарный кабатчик!» Тсс… Ступай! (Идет к дому.)

Осип уходит.

Трилецкий. Черт возьми, Абрам Абрамыч! (Венгеровичу.) Ты, Абрам Абрамыч, не болен?

Венгерович 1. Ничего… Слава богу, здоров.

Трилецкий. Какая жалость! А мне так деньги нужны! Веришь ли? До зарезу, что называется…

Венгерович 1. Следовательно, выходит, доктор, из ваших слов, что вам больные нужны до зарезу? (Смеется.)

Трилецкий. Удачно сострил! Хотя тяжело, да зато удачно! Ха-ха-ха и паки ха-ха-ха! Смейся, Платонов! Дай, голубчик, если можешь!

Венгерович 1. Вы мне и так уже много должны, доктор!

Трилецкий. Для чего говорить это? Кто этого не знает? А сколько я тебе должен?

Венгерович 1. Около… Ну да… Двести сорок пять рублей, кажется.

Трилецкий. Дай, великий человек! Одолжи, и я одолжу тебя когда-нибудь! Будь столь добр, великодушен и храбр! Самый храбрый из евреев тот, кто дает взаймы без расписки! Будь самым храбрым евреем!

Венгерович 1. Гм… евреем… Всё евреи да евреи… Уверяю вас, господа, что во всю жизнь мою я не видел ни одного русского, который давал бы деньги без расписки, и уверяю вас, что нигде не практикуется в таких больших размерах