Шрифт:
Закладка:
Согласно второму мнению, по некоему преданию, после смерти святого обнаженное сердце его обнаружило начертание имени Христова. Не подвергая данное предание сомнению, следует заметить, что если такое чудо и было в действительности, то его нужно полагать не причиной, но – совершенно напротив – следствием и самого имени святого, и стоящего за ним учения, воплощенного в жизнь.
8.3. Творения
Святым Игнатием по пути его на казнь в Рим было написано семь посланий. Шесть из них адресовано местным Церквам: ефесянам, магнезийцам, траллийцам, римлянам, филадельфийцам, смирнянам, и одно – святому Поликарпу Смирнскому. В этих немногих посланиях, к тому же еще написанных в столь краткий промежуток времени, содержится необычайно ценное для церковного Предания богословие, которое явилось плодом сорокалетнего служения святого на Антиохийской святительской кафедре, его не вошедших в историю подвигов и трудов.
Приписывались святому Игнатию и другие послания (так что общее число их доходило до пятнадцати), но они единодушно Преданием Церкви признаны неподлинными.
8.4. Богословие
Богословие святого Игнатия Антиохийского масштабно, антиномично (в богословско-положительном и самом высоком смысле этого слова; см. п. 4.3.1) и насыщенно.
Центральное место в нем занимает христология, к которой синергийно примыкает тема человеческого труда, богоношения и подражания Христу. Несомненно, святой Игнатий является самым значительным и, в то же время, самым характерным в богословском отношении представителем эпохи мужей апостольских. Мысль о подражании Христу приобретает у святого Игнатия соборный характер и экклезиологическое измерение – отсюда вырастает его экклезиология следования за Христом всей Церкви. А тема Христовой Жертвы, продолженной и, вместе с тем, отраженной в Церкви (в ее членах), приводит к богословию Евхаристии. Такова самая общая схема его учения.
8.4.1. Христология
Каковы оригинальные черты христологии святого Игнатия? Христос Спаситель – не просто Образец для подражания христианам. Он – Источник нашего спасения. В Нем заключены те 1). дела, 2). мысли и чувства, и, наконец, 3). обожение, обретаемое в Евхаристии, которые надлежит усвоить Его Церкви, а в ней – каждому христианину. В этом усвоении и состоит полнота богоношения, ношения Христа в сердце человека.
«Един Иисус Христос, и лучше Его нет ничего» (Послание к магнезийцам. Гл. 7. Хрестоматия, с. 314–315);
«[Христос] прославил вас для того, чтобы вы в единодушном повиновении
(1) были утверждены в одном духе и в одних мыслях, и все вы говорили одно (2), чтобы, повинуясь епископу и пресвитерству, вы были освящены во всем (3)» (Послание к ефесянам. Гл. 2. Хрестоматия, с. 308);
«[Буду писать вам, если будет воля Божия и] если Господь мне откроет, что вы все до единого <…> повинуетесь (1) епископу и пресвитерству в совершенном единомыслии (2), преломляя один Хлеб, это врачевство бессмертия (3)» (Послание к ефесянам. Гл. 20. Хрестоматия, с. 313).
В рамках такого богословия полнота человеческой природы Спасителя – духа, души и тела – принципиально важна для святого Игнатия. Наше богоношение (и в конечном счете наше спасение) не может быть полным, если не полон, не таков, как мы, по человечеству Христос. Поэтому св. Игнатий обличает воззрения докетов, учивших о призрачности тела Христа Спасителя либо о призрачности Его страданий, называет их «трупоносцами» за их отвержение полноты богоношения.
«Он [Христос] укрепляет меня, потому что соделался человеком совершенным» (Послание к смирнянам. Гл. 4. Хрестоматия, с. 326);
«Что мне пользы, если кто и хвалит меня, а Господа моего хулит, не исповедуя Его носящим плоть. Кто не исповедует этого, тот <…> сам носит в себе смерть» (Послание к смирнянам. Гл. 5. Хрестоматия, с. 327);
«А если иные, как некоторые безбожники, то есть неверующие, говорят, что Он страдал только призрачно, – сами они призрак, – то зачем же я в узах?» (Послание к траллийцам. Гл. 10. Хрестоматия, с. 318).
Но Христос не просто Носитель всякого совершенства! Все наши земные противоречия, диктуемые ограниченностью человеческой логики, снимаются и пропадают в Самом Христе, в Его непресекаемой и неумаляемой жизни, в неизменном совершенстве и полноте обеих Его природ – Божественной и человеческой. Эту мысль святой Игнатий раскрывает через образы молчания, тьмы и смерти, – всего того, что не может удержать реальность совершенного Богочеловеческого бытия.
– и молчание, и слово Его – слово!
– и смерть, и жизнь Его – жизнь!
– и тьма, и свет Его – свет!
Особенно ярко звучат следующие слова святого, сказанные о Христе, о Его Крестной Жертве, заключенной в образ молчания, безмолвного Слова:
«Лучше молчать и быть, нежели говорить и не быть <…> Поэтому один только Учитель, Который сказал и исполнилось; и то, что совершил Он в безмолвии, достойно Отца. Кто приобрел слово Иисусово, тот истинно может слышать и Его безмолвие, чтобы быть совершенным, дабы и словом действовать, и в молчании открываться» (Послание к ефесянам. Гл. 15. Хрестоматия, с. 311).
Именно в христологии коренится необычайной напряженности видимая антиномичность богословия святого, парадоксальность, насыщенность противопоставлениями, призванными раскрыть ту небесную реальность, которая скрывается за несовершенной логикой нашего земного и греховного в своем состоянии мира. Парадоксы святого Игнатия являются прорывом несовершенного и ограниченного человека в реальность со-бытия со Христом.
8.4.2. Жизнь со Христом
Вступая в реальность со-бытия со Христом, человек преодолевает законы этого мира, прорывается в парадоксальность Божественной сверхлогики: в молчании обретает слово, во тьме – свет и в смерти – жизнь. Эту небесную реальность христиане встречают в лице кроткого епископа, носящего в себе образ Христа. К этой реальности устремлен, прежде всего, и сам святой, горячо желающий пострадать за своего Спасителя.
«Не препятствуйте мне жить, не желайте мне умереть. Хочу быть Божиим; не отдавайте меня миру <…> дайте мне быть подражателем страданий Бога моего» (Послание к римлянам. Гл. 6. Хрестоматия, с. 321);
«Если вы будете молчать обо мне, я буду словом Божиим» (Послание к римлянам. Гл. 2. Хрестоматия, с. 320). «Быть словом» здесь – уподобиться Христу, Богу Слову. Свмч. Игнатий надеется стать «словом Божиим», погрузившись в «молчание» земной смерти за Христа.
«Прекрасно мне закатиться от мира к Богу, чтобы в Нем мне воссиять» (Послание к римлянам. Гл. 2. Хрестоматия, с. 321), «Пустите меня к чистому
