Крыть было нечем. Вот ведь… Дьяв… Дьяр! Паразит, одним словом.

– Слушай, тебя не учили, что воспитанный мужчина никогда не сделает замечания женщине, даже если она неправильно тащит труп к обрыву? – подпустила я шпильку. – Что, не мог сделать вид, что ничего не заметил?

– Извини, но я ни разу не благородный. И даже титул, пожалованный императором, у меня не наследный. Так что… Я не в курсе этих ваших изысканутых на всю голову этикетов. Поэтому спрошу прямо: как так получилось, что ты утверждаешь о своем беспамятстве и в то же время у тебя навыки, которыми не овладеешь за один день?

От этого вопроса я мысленно застонала: ну почему в моем случае «налаживается» – это не когда в жизни становится относительно хорошо, а исключительно когда в ней происходит полная лажа?

Вот и сегодня: не успела порадоваться если не перемирию, то хотя бы нейтралитету с напарником, как не к месту кое у кого проснулась наблюдательность. И я не знала, как и что нужно было солгать, чтобы выкрутиться.

Выдохнула. Решительность всегда была моим козырем. Но почему-то сейчас она затерялась в колоде. Так что искала я ее добрых полминуты. И все же с трудом, но нашла:

– Я обманула Смерть. Вернее, моя душа. Из другого мира. Я просто не хотела умирать и… заняла тело той, которая его покинула, – отозвалась, прекрасно понимая, что сказать правду – просто. Но именно после признания начнутся мои главные проблемы.

Сказала! Я все-таки это сказала! Хотя прекрасно отдавала себе отчет: я нужна Дьяру живой, лишь пока я – Тигиан Уикроу, а не Вика Туманова. Тигиан, а не я его оправдательный приговор. Но я все равно хотела жить. Упрямо. Отчаянно. Потому, сжав кулаки и глядя глаза в глаза напарнику, добавила:

– И я предлагаю сделку: я помогу тебя в суде, а ты мне – освоиться в этом мире. – И протянула руку.

Как равная равному. И плевать, что я сидела лишь в одном сапоге, в то время как портянка на второй ноге была наполовину разбинтована, из мха вокруг тянуло сыростью, да и вообще все вокруг не располагало к дипломатическим переговорам на высшем уровне. Для меня главным было лишь одно: пожмет мне сейчас руку напарник или нет.

– А тебя не волнует, вдруг я и вправду преступник?

– А это так? – задала я встречный вопрос, не отдернув руки, не показав, что сомневаюсь в Дьяре, и все так же глядя глаза в глаза. Потому как они, немые, часто бывали красноречивее любых слов.

– Не стоит верить всей правде, которую говорят обо мне, – усмехнулся напарник и все же протянул мне руку.

Я же, пожимая мозолистую ладонь, ответила словами знакомого врача из военкомата:

– Не переживай, я больше на анализы полагаюсь, чем на слова.

Судя по тому, как на меня посмотрел Дьяр, мы подумали о разном. Я о заборе крови, он – об анализе ситуации. И мне как-то не захотелось его разубеждать. Пусть в глазах напарника я хотя бы чуточку побуду умной, а не только везучей.

– Договорились, – серьезно отозвался напарник и, когда мы опустили руки, предложил: – Давай нормально оберну ногу. Твой вариант, конечно, тоже ничего, но все же лучше, чтобы ткань скрывала не половину ступни, а всю. И пальцы тоже были закрыты.

Я не имела ничего против.

Ровно до того момента, как Дьяр взял мою ногу в свои руки. И тут в голову полезли идиотские и исключительно женские мысли: что ступня грязная, портянка пахнет не фиалками, край штанины обремошенный и заляпан глиной… Как будто для меня имело значение, что обо мне подумает напарник!

А он меж тем склонился. Прикосновение кожи к коже. Стопа оказалась гораздо чувствительнее руки, остро ощущая мужские пальцы, шершавые, чуть загрубевшие, теплые, которые заботливо разбинтовывали ткань. И я порадовалась, что Дьяр не увидел моего смущения. Хотя ну с чего бы ему возникнуть? Я же сама тысячи раз делала перевязки, но тут…

Может, оттого, что этот мир – магический? И во всем тут есть волшебство? И даже прикосновения здесь – магия, которая делает людей ближе? Иначе почему мне захотелось узнать, каковы на ощупь смоляные волосы на склонившейся макушке?

Словно подслушав мои мысли, Дьяр резко поднял голову. Его руки замерли. Он посмотрел на меня так, как порою и впервые не глядят. Синий штормовой океан поглотил мой взгляд. А я лишь вскинула ресницы и сидела, не в силах пошевелиться, словно выпитая до дна, выжженная дотла. Показалось: еще немного – и потечет моя душа в его. А может, и наоборот.

– Чуить-чуить, – резкий птичий свист разрезал на осколки звенящую тишину. Словно лопнули стенки мыльного пузыря, отделявшего нас от всех звуков мира, и даже солнце стало будто бы ярче, и запахи – острее.

Дьяр встряхнулся псом, вылезшим на берег из воды, сжал губы, словно злясь на самого себя, и произнес то, чего я совершенно не ожидала:

– Ты, похоже, и вправду не Уикроу… – его голос прозвучал хрипло.

– Почему? – невольно вырвалось у меня. А в мозгу меж тем словно включился метроном, отщелкивая слоги: те-бе-не-ве-ят-те-бя-про-ве-ря-ют…

– Истинная Уикроу никогда не опустилась бы до сделки с полукровкой… – Он на миг замолчал и спустя пару секунд добавил: – Но главное – ты смотришь иначе. Без надменности. И это плохо. Очень.

Я совершенно не поняла мужской логики.

– Чем?

– Тем, что ты должна быть Тигиан. Спесивой, но умеющей в нужный момент сдержаться. Невестой кронпринца. Который, к слову, и выбрал тебя только потому, что ты достаточно глупа, чтобы плести собственные интриги, и достаточно умна, чтобы не лезть в чужие. Вот такой ты должна быть. Для всех и каждого. Но тебя выдает взгляд. Не поведение и манеры, которым можно научиться, а то, как ты смотришь. И даже если ты каждому предъявишь свою родовую вязь, – он кивнул на мое запястье, – те, кто знают крауфиню Уикроу, тебе не поверят. Так что первый совет как делового партнера: постарайся сыграть эту роль. Я знаю, ты сможешь.

Про себя фыркнула: взгляд ему мой не нравится! Или… его раздражала не я сама, а его собственная реакция?

– Откуда такая уверенность? – усомнилась я.

– Как дурочка, точнее простачок, ты безупречна, – припомнил Дьяр. – В суде я стоял рядом с тобой и мог убедиться: лицедействуешь ты отменно.

– Жить захочешь – и из собственного гроба выскочишь, – возмутилась я такому сомнительному комплименту.

– Обычно выскочивших из гроба в этом мире пытаются поскорее уложить туда обратно, – заметил Дьяр и прозорливо предположил: – Но если ты так говоришь… Наверное, в твоем мире нет некромантов.

– У нас их с успехом заменяют реаниматологи.

– Они тоже поднимают мертвых с погоста? – заинтересовался Дьяр.

– Скорее не дают им туда лечь, чем, как недавно выяснилось, жутко портят статистику Смерти.

– Знаешь, открою секрет: больше всего статистику госпоже Хель портят фениксы, которые возрождаются в самый неподходящий момент, – усмехнулся Дьяр, возвращаясь к портянкам, или обверткам, как он их назвал, закончив за каких-то полминуты бинтовать обе ноги. Я едва успела разглядеть, как идет лента, чтобы запомнить на будущее. – Вот и все.