– Господин Рэб Бармалан, уважаемый городской книготорговец, – представил его стряпчий. – Когда я рассказал в трактире твою историю, он сразу вызвался взять тебя в жены и избавить от унизительного наказания! Ну правда же, я молодец?

– В жены? – пролепетала я.

Это мой спаситель? Этот Бармалей? И он хочет взять меня в жены!

– Да, дорогая девочка, тебе несказанно повезло, – сказал Бармалан и сладострастно облизнулся. – Понимаю, ты онемела от радости. Давай же познакомимся поближе!

И он направился ко мне, вытянув длинные руки, с явным желанием заключить меня в объятия.

– По закону свадьба должна состояться в течение трех дней, – озабоченно объяснял стряпчий. – Как только подпишем нужные бумаги, господин Бармалан заберет тебя и отведет до дня свадьбы к какой-нибудь уважаемой даме. Как у нас принято, она присмотрит за тобой и расскажет о супружеских обязанностях. Поскольку у тебя тут нет ни матери, ни старших сестер или тетушек. После заключения брака ты станешь подданной Эленвейла и останешься тут навсегда. Этот пункт предусмотрен недавней поправкой к соглашению между нашими мирами.

О последнем условии я услышала впервые. И оно очень мне не понравилось.

Я забилась в угол, выставила вперед руки и замотала головой.

– Не хочу!

Бармалан остановился передо мной, продолжая поедать глазами.

– Как не хочешь? – строго сказал он. – Неужто предпочитаешь лишиться руки? У тебя красивые руки. Нежные, тонкие пальчики...

И он взял меня за руку и начал перебирать мои пальцы, больно сдавливая каждую косточку. При этом на его лице появилось прямо-таки садисткое выражение.

На мизинце Бармалана сидел массивный золотой перстень. Мой потенциальный жених, видимо, был весьма состоятелен. Дела в его книжной лавке шли неплохо.

С усилием я вырвала руку и спрятала ее за спину. От Бармалана у меня мурашки шли по коже. В его присутствии мне сделалось страшнее, чем во время оглашения приговора.

В нем было что-то невероятно отталкивающее. Даже не понять, что именно: мужчина как мужчина, конечно, не юный красавец, но и не отъявленный урод. Вероятно, в молодости он был вполне ничего. Одет хорошо, ухожен... но какие у него глаза жуткие! Серые, тусклые, немигающие.

Я спросила непослушными губами:

– Почему вы решили взять меня в жены, господин Бармалан? Иноземку и преступницу?

– Люблю экзотические вещи, – сказал он и причмокнул. – И у меня чувствительное сердце. Оно чуть не разорвалось, когда я услышал, в какую беду попала милая, глупая девочка. И я сказал себе: «Бармалан, дружище, ты должен ей помочь! Женись на ней, Бармалан! Приведи в свой дом. Научи ее, как быть послушной и любящей женой».

Закончив диалог с самим собой, книготорговец кивнул и глубокомысленно заметил:

– Слышал, в вашем мире редко заключают супружеские союзы. Люди живут во грехе, жены не уважают своих кормильцев-мужей. Я научу тебя, девочка, любить и бояться своего мужа.

У Бармалана было нечистое дыхание, и я еле сдерживалась, чтобы не морщиться.

В голове билась мысль: что-то тут не то. Книготорговец озвучил не все причины, по которым решил вызволить меня из тюрьмы. Не из чистого человеколюбия он действовал. У него есть на меня какие-то планы. Определенно, нехорошие. Уж больно оценивающим был его взгляд, а губы то и дело кривились в жестокой ухмылке.

– Так, вот бумаги, – суетился стряпчий. – Зоя, бери перо и подписывай.

– Нет, – сказала я твердо. – Господин Бармалан, я ценю ваш благородный порыв. Большое вам спасибо. Но я пока не хочу замуж. Я хочу домой. А рука... ну что ж, у меня останется еще правая.

Бармалан задрал мохнатые брови и оглянулся на стряпчего.

– Малалио, в чем дело? Она мне отказывает? Что за капризы? Нет, так дело не пойдет. Возвращайте-ка задаток, любезный мой!

– Какой задаток? – насторожилась я.

– Господин Бармалан, дайте мне секундочку! – взмолился стряпчий, посылая мне убийственный взгляд. – Я с ней поговорю. У нее ум за разум зашел от страха. Вот и болтает, не думая. Она согласится, уверяю вас!

– Нет, я не соглашусь! Уходите! Немедленно!

Мои нервы сдали. Мне хотелось кричать и визжать.

Да я лучше умру, чем выйду замуж за этого людоеда! Что это за книготорговец такой? Книготорговцы – они же интеллигентные, вежливые, начитанные! Носят очки, говорят робким шепотком и витают в мире книжных грез.

А этот Бармалан... у него повадки тирана. От него пахнет пылью и кислятиной. И он хочет, чтобы я стала его женой! И наверняка не только на бумаге. И осталась с ним навсегда!

Стряпчий подскочил ко мне и помахал перед глазами указательным пальцем.

– Госпожа Зоя, не ты ли умоляла о спасении лишь сегодня утром? Вот, я нашел для тебя лазейку в законе. Уважаемый, состоятельный человек желает избавить тебя от боли и бесчестия! Каждая горожанка готова руку отдать, чтобы он взял ее в жены!

– Ах, руку отдать?! Готова поменяться с ними местами! Пусть отдают руку и забирают вашего книготорговца.

Стряпчий осекся.

Бармалан с оскорбленным видом отошел к двери и постучал, вызывая надзирателя.

– Ваша подопечная, Малалио, весьма строптива. Неблагодарна и не очень умна, – бросил он презрительно. – Можно подумать, у нее есть выбор! Что ж, готов подождать. Посмотрим, как она запоет, когда завтра ее отведут в экзекуторий и покажут «железную вдову».

Стряпчий на каблуках повернулся к нему и сложил ладони в умоляющем жесте.

– Господин Бармалан, она передумает! Она согласится. Давайте пока не поднимать разговор о задатке. Если позволите, он останется у меня.

Бармалан покачал головой и едко заметил:

– Ох, стряпчие, скользкое вы племя. Что ж, до свидания, иноземка. Еще увидимся.

Он сунул явившемуся надзирателю монету, надел шляпу, фыркнул и ушел. Следом за ним выскочил и стряпчий, горестно бросив напоследок:

– Надеюсь, у тебя хватит ума принять за ночь верное решение!

Когда дверь закрылась, я бросила в нее пустую миску. Миска грохнула и со звоном покатилась по полу.

– Не надо ломать тюремное имущество, – упрекнул надзиратель из-за двери. – Его стоимость вычтут у меня из жалованья. Нехорошо, госпожа Зоя! Надо бы тебе научиться думать не только о себе.