Шрифт:
Закладка:
В ту ночь она заснула только под утро.
***
Собираясь на следующий день на занятие с Серёжей, Тата прихватила с собой бумагу, краски, карандаши – всё то, что ей могло пригодиться, чтобы нарисовать проект для Артёма. Если он конечно захочет этого теперь.
В этот день ей удалось застать его дома. Он бодро поздоровался с ней, а потом попросил, чтобы она приготовила на ужин простое картофельное пюре, потому что открытые банки с консервированными помидорами и солёными грибами со дня на день могли испортиться. К тому же со вчерашнего дня в холодильнике лежали приготовленные ею котлеты.
Всё это он говорил ей на бегу, одевая лёгкую куртку и обуваясь в коридоре. Ещё он сказал, что придёт с работы пораньше из-за их совместных творческих планов. Тата не заметила в нём неловкости или отчуждённости. Всё было как обычно. Она мысленно поблагодарила свою Святую защитницу и, выдохнув, начала готовиться к занятию с Серёжей.
Спустя час после того, как ушёл Артём, куда-то отправилась и Лиза.
В этот день Серёжа схватывал урок Таты налету. Ей ничего не оставалось, как хвалить его и радоваться, что её усилия не проходят зря. Он был в восторге от истории о мальчике Маугли и хотел быть похожим на него. Такого результата Тата и добивалась.
Артём вернулся около двух часов. Он сказал, что они могут начать как только он пообедает. Тата согласилась. Серёжа как раз к этому времени заснул.
Тата подогрела для Артёма обед, а сама отправилась в гостиную; она разложила на журнальном столике большой лист белой бумаги и приготовила краски. Да, скоро на этом белоснежном листе будет запечатлена мечта Артёма. Она нарисует её настолько точно, насколько…
– Тата, я готов! – Артём выскочил из кухни и сел на диван.
– Артём, но ты же ничего толком не успел поесть. У нас ещё куча времени. Мы всё успеем.
– Куколка, как ты не понимаешь, мне не терпится поскорее начать, – он стал нервно потирать руки.
Разве она могла с ним спорить в такой момент?
– Хорошо. Я всё подготовила. Теперь мне нужно, чтобы ты как можно подробнее описал то, что ты хочешь увидеть на бумаге.
Артём стал в мельчайших подробностях описывать здание, которое мечтал построить ещё со студенческих лет. Во время рассказа он, сморщив лоб, то и дело посматривал на её белый лист бумаги.
Когда он закончил, то спросил её:
– Тата, я тебе так долго обо всём рассказывал, а на листе так и ничего не появилось. Ты уверена, что всё хорошо запомнила? Я могу добавить что-то ещё по ходу. Просто я…
– Артём, – Тата взяла в руки кисть, – я всё прекрасно запомнила. Я тебя прошу, на время пока я буду рисовать, выйди, пожалуйста, из гостиной.
От её слов он заёрзал на диване, потирая рукой затылок.
– Но, Тата, я хочу видеть, как ты рисуешь. Вдруг я смогу тебе помочь… направить, так сказать, в правильное русло. Ведь ты можешь что-то забыть или не так понять.
– Артём, мне нужно сосредоточиться. Обещаю, если у меня будут вопросы, то я тебя позову.
– Ну, хорошо, – сдавшись произнёс он и медленно направился на кухню. Тате даже стало его жаль: он ей напомнил ученика, которого учительница выгнала из класса за проступок.
У входа в кухню он сказал:
– У меня есть мольберт. Может, он тебе пригодится?
– Пригодится, – улыбнулась Тата.
Через минуту он принёс в гостиную мольберт, но никуда не уходил.
– Артём, я прошу тебя, займись каким-нибудь делом. Не отвлекай меня, иначе у меня может получиться хуже, чем я могу на самом деле.
Она удивилась собственной строгости в голосе. Артёму пришлось уйти на кухню и закрыть за собой дверь.
Тата рисовала около часа. Время от времени она посматривала на кухонную дверь и гадала, на сколько ещё хватит Артёма. Но он выдержал и вышел из кухни только после её приглашения. Тата заметила, что его щёки раскраснелись.
– Ты готов? – спросила она, вытирая руки от краски влажной салфеткой.
– Конечно, – судя по его тону ему бы в этот момент больше подошла фраза «понятия не имею».
– Садись, – Тата встала со своего стула, и Артём занял её место напротив мольберта.
Она стояла сзади него и поэтому не могла сказать, какими именно глазами он смотрел на её рисунок. Но через несколько секунд Артём резко вскочил со стула.
– Тата, это же… Как тебе удалось? Это же просто невероятно. Я… я… Это же…
Тата улыбалась, наблюдая за его реакцией. Она была довольна, что ему понравился её «шедевр».
Потом он медленно провёл рукой по рисунку и, не отрывая от него глаз, сказал:
– Ты удивишься, если я скажу, что получилось лучше, чем было в моей голове?
– Серьёзно? Извини, я немного приукрасила, потому что в некоторых деталях сомневалась. Я могла позвать тебя, но мне хотелось, чтобы ты удивился. Если хочешь, я могу перерисовать всё под твоим руководством?
– Не нужно, куколка, – произнёс он, продолжая водить пальцами по рисунку. – Следующие нарисуем так, как ты говоришь, а этот… я хочу, чтобы он остался таким.
– Слава богу, мои навыки по рисованию кому-то пригодились. Я всегда думала, что кроме простой радости мои рисунки мне больше ничего не принесут. Что же ты теперь будешь делать?
– Представлю этот проект своей строительной компании, – он оторвал взгляд от рисунка и посмотрел на неё. – Тата, я не знаю, как благодарить тебя… Я уже лет сто не получал таких положительных эмоций, – он сделал паузу, – со вчерашнего дня… не получал.
Приподнятое настроение Таты «подтаяло». Она почувствовала в груди своё подпрыгивающее сердце.
– Прости, я не хотел заводить этого разговора, но должен признаться, что твои слова не уходили у меня из головы всю ночь.
Тата заметила, что успела сделать несколько дырок во влажной салфетке, которую до сих пор держала в руках.
– Артём, ты… пожалуйста, давай не будем к этому возвращаться. Ты ставишь меня в неловкое положение.
– Мне просто тоже хочется быть честным с тобой и как-то отблагодарить за всё, что ты для меня делаешь.
Он встал напротив неё и стал смотреть как на маленького ребёнка, которого решил погладить по головке за хорошее поведение.
– Артём, мне ничего от тебя не нужно. Ещё больше меня может
