Эверетт представлял Бьянку гостям, но разговаривал с ними очень кратко и вел себя как заботливый новобрачный. Казалось, он пользуется любым предлогом, чтобы дотронуться до нее. Бьянка краснела, и он понимал, что ей нравятся его прикосновения.

Через несколько минут заиграл медленный вальс. Бьянка с тоской взглянула на танцпол.

— Ты хочешь потанцевать? — спросил он.

Она просияла от нетерпения:

— А ты? Я не танцевала с университетских времен.

Он не мог отказать ей. Вернее, не хотел отказать в удовольствии себе.

Эверетт сказал себе, что это будет всего лишь танец, когда снял смокинг и повесил его на стул. Он танцевал умело и не привлекал лишнего внимания, но Бьянка оказалась по-настоящему хорошей танцовщицей.

Она не сразу поняла, что их беззаботное веселье стало прелюдией. С каждым соприкосновением их тел и касанием рук ее желание усиливалось, и она забывала обо всех запретах.

Ласки Эверетта напоминали ей о том, как они занимались любовью. Их тела в совершенном согласии двигались как одно целое. Бьянка казалась себе самой желанной женщиной. Это было такое опьяняющее чувство, что она повернулась к нему лицом, обвила рукой его шею и погладила пальцами его затылок, побуждая приблизить ухо к ее рту. Он напрягся, и выражение его лица стало неприступным, но любопытным.

— Хочешь подняться в номер? — спросила она, и он сжал пальцами ее бедра, а потом едва заметно кивнул и опустил руки.

Подняв голову, он смотрел на нее из-под полуопущенных век.

Бьянка разнервничалась. Она провела Эверетта сквозь толпу танцующих гостей, внезапно чувствуя себя пьяной, хотя выпила только пару бокалов шампанского.

Она оглянулась через плечо, пока они шли к лифту. Его лицо было непроницаемым, но при виде его она испытывала радостную и головокружительную власть над ним. Когда они уселись в машину, Бьянка прижалась к боковой стенке, ожидая, что Эверетт прильнет к ней и страстно поцелует ее, как ей хотелось.

Но он прислонился к дальней стене и серьезно уставился на Бьянку. Ее возбуждение сменилось неуверенностью.

— Что-то не так? — Она понимала, что они установили правила, но…

— Я хочу быть уверен, что ты не будешь мечтать. Все, что произошло сегодня вечером, часть нашего спектакля. Ты ведь знаешь это?

Ее сердце дрогнуло.

— Спектакль? — Но ведь он держал ее за руку и заботливо спрашивал, все ли с ней в порядке. Он только что танцевал с ней так, будто они уже занимаются любовью.

— Тогда тебе надо наградить свое тело, — сказала она. — Зачем скрываться, если все это для показухи?

Он выдержал ее взгляд, атмосфера стала напряженной.

— Мое возбуждение — обычная биологическая реакция, а не показатель увлеченности или желания создать ту семью, о которой ты мечтаешь.

Лифт плавно остановился на их этаже, но после слов Эверетта ей показалось, что случилось землетрясение. Как только двери открылись, охранники потребовали показать пропуска. Потом они подошли к своему номеру, и Эверетт открыл дверь ключом-картой и вошел первым, придерживая дверь для Бьянки. Потом он методично осмотрел номер, проводя рукой под полками и краями стола, осматривая диван, кровать и ванную комнату.

— По-твоему, наш номер прослушивается? — полушутя спросила она.

— Если будешь легковерной, то тебя рано или поздно скомпрометируют.

Наверное, ей следует благодарить его за бдительность. Но она по-прежнему обижалась на Эверетта за то, как он вел себя недавно.

Она села и стала разуваться, чувствуя унижение. Она старалась не смотреть ему в лицо после того, как откровенно заявила о своем желании.

— Чисто. — Он вышел из спальни и направился прямо в бар, где откупорил бутылку виски. — О чем мы говорили?

— Я не помню, — угрюмо сказала она.

— Нет? — Он покосился на нее и поднял бровь. — Ну и ладно. — Он налил виски в бокал. — Выпьешь виски или хочешь чего-нибудь другого?

— Я знаю разницу между фантазией и реальностью, Эверетт.

— Вот об этом мы и говорили. Давай поговорим на трезвую голову. — Он поставил бутылку и прошел в гостиную с пустыми руками. Усевшись в кресло, он внимательно уставился на Бьянку, словно на скромную просительницу.

У нее пересохло в горле, но она сумела спросить:

— Ты вел себя так, будто хотел заняться со мной сексом, но ты всего лишь притворялся. Извини. — Она приподняла подол платья и села, подогнув под себя колени, а потом фыркнула.

— Это все, чего ты хочешь? Ты возбуждена, поэтому хочешь секса?

— Что-что? — Она покраснела от злости.

— В этом нет ничего постыдного. Это обычная физиология.

— Если ты привык менять любовниц как перчатки, то не думай, что я такая же. — Она встала, будучи слишком обиженной, чтобы смотреть ему в глаза, и подошла к окну.

— Проводя время вместе, притворяясь влюбленными, мы рискуем, Бьянка. Я лишь говорю: не мечтай о том, что между нами рождается нечто серьезное.

— Надо хорошо знать человека, чтобы влюбиться в него. Мы с тобой по-прежнему почти незнакомцы.

— Тогда почему ты хочешь заняться со мной сексом? — тихо спросил он.

— Мне нравится то, что я чувствую рядом с тобой, понятно? — По правде говоря, это было не совсем так. Она так сильно тосковала, что ее душа разрывалась на части.

Она прижалась лбом к прохладному стеклу, ненавидя себя за чувствительность. Когда Эверетт прикасался к ней, она становилась яркой и энергичной и сияла от радости. Он смотрел на нее так, словно она была единственной женщиной на свете, и ей не терпелось дотронуться до него, поцеловать, раздеться и отдаться ему.

— Я полгода задавался вопросом, будет ли нас тянуть друг к другу так же, как в ту ночь.

В его голосе слышалось такое же сильное желание, какое мучило Бьянку. У нее перехватило дыхание, она напряглась и посмотрела ему в глаза. Он не улыбался, в его взгляде не было теплоты и нежности.

Ему не нравилось их взаимное влечение.

— Пока мы танцевали, мне хотелось затащить тебя в кабинку мужского туалета и заняться с тобой сексом. Я сделал бы это даже на столе в зале, если бы мог.

Бьянка почувствовала новое возбуждение, свободу и опьянение. От вожделения у нее закружилась голова.

— Я с радостью воплощу в жизнь все твои сексуальные фантазии, Бьянка. — Его голос был одновременно распутным и мрачно-угрожающим. — Но это все, что я тебе обещаю. Ты должна знать об этом и смириться, прежде чем мы ляжем в постель.

Она сжала пальцы в кулак, словно пытаясь защищаться и не выдать, что готова принять любые его условия, лишь бы он прикоснулся к ней.