— Хм. На удивление просто. — Элин внимательно осмотрел сначала свои ладони, а после и гримуар, от которого во все стороны тянулись изумрудные, завёрнутые в пожелтевшую бумагу нити. Они брали начало на страницах Сердца Элина Нойр, а заканчивались у самых границ пространственного искажения, по ошибке принятого парнем за уникальный вид барьера. Поначалу он и рассматривал это явление именно так, но небольшая серия экспериментов с перемещением и отслеживанием состояния отдельных частиц анимы прямо указала на пространственную природу аномалии. Аномалии, которая почему-то казалась Элину предельно понятной и простой в реализации. И это наитие, в конечном счёте, привело анимуса к самоубийственной в иной ситуации авантюре: использовании неопробованного, только что скопированного приёма в реальном бою. — А теперь я бы хотел ещё кое-что проверить. Станете моими подопытными мышами, м?..

Симбионты становиться подопытными не захотели, и всего спустя пару секунд, когда твари осознали, что именно произошло на их глазах, пламя схватки вспыхнуло с новой силой. Переплетение щупалец отказалось от прямолинейных атак, расплывшись тонкой лужей по доброй половине оказавшейся прямо под ней улицы. Тем самым симбионт одновременно и превратил себя в очень удобную мишень, и лишил Элина возможности закончить всё одним ударом. Рассредоточенное по огромной площади, тело чудовища оказалось крайне трудно уничтожить, ведь от по-настоящему сильных площадных атак его прикрывала пара сородичей.

Первый, гуманоид в органических латах, перешёл к козырям, попытавшись атаковать перерождённого ментально и одновременно с тем нанизать на выстрелившие прямо из земли стальные колья. Трансмутация вещества, — в данном случае земли и камней, — происходила крайне стремительно, а сил на это симбионт практически не тратил, так что Элин быстро лишился возможности долго находиться на одном месте. И если бы не превратившийся в неприступный оплот разум перерождённого, он мог бы погибнуть на месте, как немногие зазевавшиеся анимусы, наблюдавшие за сражением и позабывшие об осторожности. Симбионты в принципе были весьма искусны во всём, касающимся ментала, а сильнейшие особи среди них могли легко раздавить в такой “дуэли” даже могущественного абсолюта со стальной волей.

Второй же симбионт, фактически вручивший врагу новый, крайне опасный инструмент, решил исправить ситуацию методами более приземлёнными. А именно — грубой физической силой, рост которой был обусловлен огромными объёмами затраченной на трансформацию анимы. Напоминающее гуманоида с паучьими лапами существо увеличилось в размерах и раздалось вширь, став куда сильнее напоминать хищное насекомое. Но главным его козырем стала скорость, благодаря которой гигантский паук смог приблизиться к Элину и вгрызться в классический, не пространственный барьер, несколько слоёв которого осыпались словно по щелчку пальцев.

Впрочем, все эти обстоятельства не вызвали у перерождённого ни грана паники, ведь сейчас его изощрённый разум во всю осмысливал области применения пространственных искажений, используемых симбионтом в качестве банального оружия. В глазах Элина это было сродни тому, как если бы опытнейший артефактор начал забивать гвозди семислойной рунной пластиной. Несусветная глупость и близорукость, непростительная для разумного человека, но, похоже, вполне естественная для симбионта. Элин так же не исключал и того, что этот конкретный враг просто не мог использовать пространство иначе, но так ли это было на самом деле?

Вопрос, ответ на который искать в полной мере бессмысленно.

А бой тем временем становился всё активнее. Постепенно Элин начал включать в привычные связки и комбинации техник пространственные искажения, экспериментируя с ними и определяя всё новые и новые зависимости. Довольно быстро он определил, что способность “пространственного барьера” к поглощению чего-либо не зависела от объёма вложенных сил. Но “барьер” требовалось связать с какой-то точкой пространства, что было процессом интуитивно понятным, — Элину, по крайней мере, — но непростым. Затраты анимы росли пропорционально расстоянию, а в непосредственной близости от живых существ или там, где концентрация сил была особенно высока, аномалия не формировалась вовсе. Перерождённый предполагал, что принципиально это возможно, но вот прокормить такой прокол в пространстве будет трудно даже ему. Ну а провести соответствующий эксперимент анимусу прямо сейчас мешало одно незначительное обстоятельство: бой с симбионтами, Лорды которых явно задумали недоброе.

В очередной раз сведя атаки врагов на нет путём их банального перенаправления, — предельно экономное открытие аномалии перед собой и выброс всего опасного позади, — Элин вновь окинул поле боя взглядом. Два врага, и огромный кратер на месте гибели третьего. Масштабы разрушения — колоссальны, но повторять этот свежий опыт Элин бы не рискнул. Слишком опасной оказалась ситуация, в которой один “пространственный барьер” накладывается на другой. Неконтролируемая даже не дезинтеграция, а моментальное развоплощение самой сути материи на многие сотни метров вокруг. Самые разрушительные техники из известных перерождённому позволили бы добиться подобного эффекта, но лишь в эпицентре взрыва и далеко не столь же “чисто”. От симбионта и задетых зданий не осталось даже частички, о следах и говорить нечего. И всё это по чистой случайности в момент, когда сам Элин всецело отдался изучению новой силы, будто бы пожалованной самими небесами.

Или действительно пожалованной одной конкретной личностью, заседающей на этих самых “небесах”. В том, что ко всему происходящему приложил руку Марагос перерождённый практически не сомневался по целому ряду причин. Но было ли раскрытие этой “тайны” счастливой случайностью, или даже это происходило по его воле? Вопрос. И ответ на него будет получен ещё нескоро…

Элин качнул головой, хладнокровно и стремительно поймав симбионта-в-доспехах в состоящую из нескольких барьеров ловушку. Секунда на формирование техники прямо в замкнутом пространстве наедине с тварью — и та выбывает из игры, получив массу несовместимых с жизнью повреждений. Добил этого врага перерождённый по старой схеме, прикоснувшись к изуродованной туше и развоплотив душу симбионта, не сумевшую оказать сколь-нибудь достойного сопротивления. Избранные слуги лордов оказались куда как более уязвимы, что, в общем-то, объясняло, почему они прибыли сюда полновесным отрядом, малую половину которого забрал на себя Артар.

— Накинься они на меня все вместе, победа отняла бы куда больше сил. — Абсолют прищурился, поймав за хвост одну умную, но запоздалую мысль. Симбионты выследили его, и это факт. Значит, о том, с каким противником придётся столкнуться они худо-бедно, но знали. Ошиблись, послав слишком маленький отряд? Поставили перед собой целью отвлечение внимания? Или этих симбионтов просто пустили на убой, чтобы ослабить “Марагоса” перед настоящим боем?

При всём при этом угроза нависала так же и над Китежем, что не могло не нервировать. Элин понимал, что в лучшем случае он доберётся