и обливалась слезами. В нескольких шагах от старухи Аталанта приводила в порядок прическу: вытаскивала из волос длинные серебряные шпильки и кидала их в открытую сумку, которую держал в руках симпатичный, изящно сложенный юноша с серьезным выражением лица и упругими завитками черных волос. Опустившись на одно колено, он порылся в мешочке и почтительно подал охотнице два кинжала с инкрустированными жемчугом рукоятями. Затем он достал узкий пояс с прикрепленными к нему тонкими короткими стрелами. Когда Аталанта разложила оружие, юноша почтительно расправил плащ из превосходно выделанной шкуры вепря и поднялся, помогая застегнуть на плече изысканную пряжку. Вручив охонице лук, молодой человек еще раз поправил складки на ее одежде. Аталанта обращала на него мало внимания — разве что чуть двинула плечом. Когда надевала плащ. Охотницу занимала Зена, стоявшая, скрестив руки, между ней и Стимфой.

— Прекрати вопить, старуха, — не выдержав, рявкнула Аталанта. Воспитательница засопела и, глотая слезы, непонимающе уставилась на охотницу. — Я уже сказала тебе, что спасу девочек, даже если это будет стоить мне жизни!

Стимфа хлопнула себя по сморщенным щекам, мотнула головой и снова разразилась рыданиями.

Зена вышла вперед, предупреждающим жестом подняла руку, не давая Аталанте продолжить:

— Одна ты не пойдешь. Особенно на такое дело, — спокойно заявила она.

— Я не стану работать в команде, — фыркнула Аталанта. — К тому же в команде с тобой. Я одиночка!

— Не тебе решать, бегунья, — ответила Зена. — В опасности дети — если я правильно расслышала, шесть дево-чек. Похитители — вооруженные мужчины. Если кто и знает, почему все это случилось, он молчит. Десяток отъявленных негодяев — это тебе не…

Аталанта засмеялась, но ее хохот звучал неестественно и в глазах сквозило напряжение.

— Перевес в силах невелик, — усмехнулась она и похлопала по тугому луку. Одна из стоявших поблизостиженщин зарыдала, Зена покачала головой.

— Неправда, — сказала она, быстрым движением глаз указав на несчастную. Аталанта надменно вздернула подбородок и сжала губы. Воительница еще раз отрицательно качнула головой: — Твоя судьба меня не волнует. Но я не позволю рисковать жизнями похищенных девочек для того, чтобы прибавить тебе славы. Этого не будет, пока я здесь.

Глаза охотницы засверкали, а руки сжались в маленькие крепкие кулачки:

— Да как ты смеешь?!

— Смею.

Аталанта хмыкнула:

— Стой здесь, болтай языком, Зена. Мне пора в путь, пока след еще свеж. Не утруждай себя преследованием, не догонишь. Даже после соревнований я скроюсь из вида раньше, чем ты успеешь моргнуть.

Зена обнажила зубы в подобии улыбки:

— Да, на короткой дистанции. Однако нам предстоит долгий путь, и моя выносливость стоит твоей быстроты. Помнишь, что случилось в прошлый раз?

Краем глаза воительница заметила Габриэль, протиснувшуюся сквозь толпу и неловко переминавшуюся сбоку. Рядом стоял Гомер, из-за плеча которого тревожно выглядывала Арахна.

— Габриэль, поручаю тебе Арго! Разузнай все, что сможешь, и догоняй меня. Мне нужны любые сведения: кто схватил детей, куда их увезли: что угодно. — Запричитала еще одна женщина, и Зена повысила голос: — Эй, ответьте! Похитители поехали туда, верно? — получив кивок, Зена положила руку на плечо плачущей матери и ободряюще улыбнулась: — Мы сделаем все, что воз-можно. Я привыкла действовать осторожно ибыстро. Постарайтесь успокоиться.

Сказав это, она снова повернулась к Аталанте, которая пожирала Габриэль испепеляющим взглядом.

— Ты превращаешь наше дело в комедию! — прошипела охотница. — Почему бы тебе не взять с собой девчонок, с которыми ты сидела, и корзиночку для завтрака в лесу?

— Ты прекрасно читаешь следы, Аталанта. Почему бы тебе не приступить к делу, пока они еще видны? — отозвалась Зена, которой надоела перепалка. — Прилив скоро их уничтожит. Габриэль, не задерживайся!

Девушка, стоявшая в обнимку с бедной Стимфой, бросила тревожный взгляд на Аталанту, но непревзойденная бегунья только отпустила витиеватое ругательство и, развернувшись, устремилась по следу. Охотница побежала к берегу, толпа расступалась, давая ей дорогу. Остановившись на полосе влажного песка, она присела, изучая глубокую колею, которую оставила здесь повозка похитителей. Габриэль посмотрела за спину Зены и болезненно скривилась:

— Я не могу ехать на Арго!

— Можешь, — твердо сказала воительница и прибавила, когда Габриэль попробовала протестовать: — В любом случае, у тебя нет выбора. Ты ведь собираешься мне помогать? В беде дети.

Габриэль вспомнила о Навсикае, и ее собственные страхи показались ей ничтожными в сравнении с тем ужасом, который выпал на долю слепой девочки. Грубые мужские руки оторвали ее от няни, бросили в повозку, мчащуюся неведомо куда… "Когда меня схватили, я хоть видела, что творится", — подумала девушка и тяжело вздохнула:

— Я все сделаю, — обреченно выдавила она.

— Хорошо. Выясни, что можешь, и поезжай за мной. Торопись.

— Не задержусь ни минутки, — пообещала Габриэль. Воительница кивнула, проверила оружие и отправилась за Аталантой, картинно застывшей на побережье, обратив к северу выжидательный взгляд. Мгновение спустя обе спасительницы устремились по следу: Аталанта неслась легко, словно лань, а Зена двигалась вперед ровной, мерной рысцой, предполагая, что путь будет долгим. Время от времени она склонялась к колее, оставленной повозкой. Воительница отставала, но не так серьезно, как опасалась Габриэль.

Провозившись с рыдающей Стимфой пару минут, девушка поняла, что толку от нее не добьешься. Женщина была стара, плоха здоровьем и совсем пала духом. Воплотился самый страшный ее кошмар — средь бела дня пропала ненаглядная воспитанница.

Остальные матери были немногим лучше. Только с одной можно было поговорить, но и она сообщила мало нового. Бедняжка кусала ладонь, чтобы не расплакаться. Остановив на Гомере отчаянный, потерянный взгляд, она заговорила: — Трое мужчин в черных доспехах выпрыгнули из военных колесниц… Это дорогие колесницы и резвые кони, я подумала, сам царь явился посмотреть на Аталанту. Или, может быть, царица прибыла. Но это были неотесанные мужланы, доспехи не по размеру, ножны болтаются, оружие чуть не ржавое. Они были грязны, уродливы, отвратительны… но свое дело знали. Они кутались в черные шарфы, натянув их до самых глаз. Не успела я закричать или шевельнуться, а мою Эгесту уже схватили изапихнули в повозку. Возница стегнул лошадей и — и они умчались, выехали на песок, пробились сквозь толпу, исчезли, раньше чем голос вернулся ко мне. Других повозок я… я не видела: только ту, в которой увезли Эгесту. — Гомер подошел к бедной женщине и с сочувствием взял за руку.

Женщина безутешно всхлипнула, и по ее щекам побежали слезы. Стимфа ожила, ободренная Габриэль, ивдруг, подняв дрожащую руку, ткнула пальцем в юного Гомера. Он воззрился на нее в изумлении.

— Он! Он с ними заодно! — истерически завопила старуха, не давая девушке и слова вставить. — Он это задумал,