Шрифт:
Закладка:
Операционный стол был занят пишущим Егоровым, поэтому я просто подошел к ближайшей трибуне и сел прямо в проходе. Ощущение чего-то жесткого под задницей и опоры для спины было настолько восхитительным, что я невольно простонал.
– Что? Вам плохо? – тут же возбудилась сидящая рядом девушка.
– Нет, мне хорошо – закрыв глаза, ответил я – но я был бы вам очень благодарен, если вы найдете мне где-то здесь мягкий диван.
– Приходите к нам в ординаторскую! У нас там и диван мягкий и чай с конфетами есть!
Я приоткрыл один глаз и посмотрел на улыбающуюся медсестру. Что, неужели началось то, о чем я предупреждал главсестру? Со мной флиртуют или это мне с устатку кажется?
– Ну вот как лампочка у вас сгорит или какой другой электроприбор придет в неисправность, так зовите – снова закрыл глаза я – или ждите своей очереди. Скоро сделаю график обхода, так вы подготовьте свои замечания и я их того… – зевнув, я прикрыл рот ладонью – устранять буду.
– Итак – привлекая внимание аудитории, похлопал в ладоши Успенский – наши великолепные доктора и мои коллеги готовы предоставить свои первоначальные выводы…. – он повернулся к Егорову и Арутюнову – Прошу!
– Василий Васильевич, я буду краток – начал Егоров – перед нами предстал несомненный образчик хомо сапиенс, образованный на уровне университета, а то и двух, с положенным ему житейским опытом. Основные реакции в норме, каких-либо существенных отклонений я не обнаружил. В некоторых темах пациент либо заблуждается, либо по каким-то причинам лжет. Но для общего вывода это совершенно несущественно. И если вернуться к основному вопросу, ради которого мы сегодня здесь собрались, то у меня неутешительный ответ: я в полнейшем недоумении по поводу причин или методики лечения такой амнезии.
Да! Мне удалось! Тщательно пытаясь скрыть улыбку, я поднял руку, дескать есть вопрос.
– Вот вы упомянули, что я образчик хомо сапиенса. Неужели были сомнения?
– Да, было мнение, что вы принадлежите к инопланетной форме жизни – внезапно сильно смутившись, за Егорова ответил Арутюнов – особенно на фоне того, как вы свободно используете слова из фантастических романов. Вот к примеру, что такое «робот»? – внезапно он обратился к аудитории. Самым близким услышанным определением было «железный человек».
– Вот! – он поднял указательный палец – а теперь вы дайте определение! – он указал на меня.
– Некий механизм, созданный для замены человека в монотонных или опасных операциях – удивленно протянул я. Про роботов же еще какой-то чех писал, причем давно до войны.
– Вот! – снова повторил он – о чем я и говорил! Явный уклон в фантастику…
Ладно, кажется все закончилось и гроза пролетела мимо меня. Опершись о ступени, я встал и демонстративно наклонился к пригласившей меня медсестре.
– Сестра! – начал громко я – прекратите записывать свои рецепты на больничных бланках! Вчера из-за вас больному в аптеке вместо лекарства сделали торт!
Под громовой хохот аудитории я подошел к смеющимся мэтрам.
– Товарищи, у меня остался один вопрос – обратился я к ним – Вы мне справку дадите, что я нормальный? А то пора определяться…
– Все будет – обнадежил меня Успенский – сегодня звонили из милиции, завтра обещали кого-нибудь прислать. Так что – он взял меня за плечи и легонько встряхнул – скоро вы станете полноправным гражданином. Так что поскорее вспоминайте или придумывайте себе фамилию.
Это же просто замечательно! Тут я вспомнил самое начало данной эпопеи. А тут как раз те, кто сможет на него ответить.
– А вот у меня еще есть один вопрос, можно сказать, что очень животрепещущий и по вашему профилю – начал я.
– Вот на операции у Василий Васильевича погас светильник. – народ разом стал серьезным – хорошо, там просто лампа перегорела. А что вы делаете, если вообще во всей больнице свет погаснет?
– А что тут сделаешь? – ответил Егоров – обеспечиваем любой свет и максимально быстро завершаем операцию. Без полноценного освещения большинство моих операций способны привести лишь к гибели или сильному травмированию больного.
– Но почему бы не сделать аварийное питание медицинских светильников? – продолжил я выяснять причины такой безалаберности заводов.
– Хороший вопрос – пожал плечами Арутюнов – я не знаю, но наверное, это невозможно в данных условиях.
– Но ведь во время войны вы же наверняка делали операции ночью – продолжал допытываться я.
– Вы предлагаете вернуть в операционные керосиновые лампы? – не понял меня Успенский.
– Нет, я предлагаю доработать операционный светильник, чтобы он мог работать без электричества в розетке – поймав устремленные на меня скептические взгляды, я продолжил уже более спокойным тоном – ну конечно, не очень длительное время…
– И вы знаете, как это сделать? – подозрительно спросил меня Егоров.
– Ну если Василий Васильевич своей властью разрешит модифицировать один светильник и даст команду завхозу обеспечить все необходимое, вернее наоборот, сначала обеспечить, а потом модифицировать, то я готов продемонстрировать это на практике!
– Василий? – в один голос произнесли оба и повернулись к Успенскому.
– А что? Я много лет уже Василий! – немедленно отшутился он, но тут же снова стал серьезным – конечно давайте пробовать. В конце концов, в самом худшем случае мы потеряем всего лишь один светильник. Ну а в лучшем… Да что я вам рассказываю! – он махнул рукой и пригласил всех на выход из уже опустевшей аудитории.
* * *
Да! Много раз да! Закутавшись в одеяло, я лежал на кровати, снова и снова прокручивая в голове сегодняшний день. Особенно экзамен на попаданца. Наверняка где-то налажал, но где и как – мне никто естественно не скажет. Да и списали наверное на последствия амнезии. Удобная она все-таки штука, эта амнезия. А еще завтра начнут оформлять документы, что вообще не может не радовать…
И все-таки, о чем так увлеченно писал Егоров?
Глава 7
День начался просто прекрасно. Я выспался и будучи в хорошем настроении, назвал поварих «милыми дамами». У меня как-то начало входить в привычку при каждой встрече придумывать новые приветствия для них. «Милые дамы» еще немного дичились, но уже не застывали ступором от незнакомых обращений. Да и похоже им это начинало нравиться, ибо Серафимовна тут же подхватила мой почин и иногда можно было слышать фразы типа «ну и кто же из прелестниц сегодня сегодня пойдет выливать мусорный бак?».
Потом ко мне мимоходом заглянул Михаил и
