И тут же разворачивает меня к себе.

Прижимает к дереву.

Его глаза горят почти безумием!

– Но…

Еле выдыхаю, чувствуя, как дрожь проносится по всему телу.

– Молчи, – прижимает палец к моим губам.

– Просто молчи… Саида… 

И слова забиваются в горле.

Особенно, когда его глаза наполняются этим нечеловеческим, адским пламенем!

Ноздри раздуваются, как у дикого зверя, почувствовавшего добычу и запах крови.

Кадык ходит ходуном.

Челюсти сжимаются так крепко, что я, кажется, даже слышу хруст его зубов.

И вся горю. Дрожу и трепещу от его близости.

От его рваного, частого дыхания.

– Давид…

Все же бессильно выдыхаю.

В последней попытке поставить между нами хоть какой-то заслон. Голосом. Именем. Звуком провести хоть какую-то черту.

Чувствую.

Этот безумный ураган уже накрывает. Накрывает нас обоих!

И…

Нужно что-то, что срочно могло бы нас обоих остудить!

– А где родители? Тамила? Вы здесь до сих пор на прогулке, да?

Лепечу, сама не вполне соображая, что говорю.

– К черту!

Он хрипло выдыхает почти мне в губы. Наклоняется так близко, что я тону.

Тону. Сгорая в адском безумии его глаз.

– Давид…

Как странно, как жалко звучит мой голос!

Он сейчас больше похож на какой-то слабый стон!

Он дергает головой. Будто и сам пытается сбросить наваждение!

Но…

Тут же его горячая рука опускается на мой живот.

Ниже пупка.

Прожигает.

И я не выдерживаю.

Слабо, тихонько стону. Чувствую, что сейчас просто обмякну в его руках. Сползу вниз по стволу этого огромного дерева!

И отступать некуда. Я прижата спиной так крепко!

– Саида…

Его ладонь прижимается сильнее.

И вдруг резко.

Он прижимается губами к бешено бьющейся жилке на моей шее.

Будто выпивает. Впитывает мой рваный пульс.

И мое сердце своими бешеными ударами выдает меня с головой!

А внизу живота простреливает. И слабость с каким-то странным жаром разливается по всему телу!

Электрические разряды становятся все сильнее.

Боже!

Как ему удается! Он же почти ничего не делает!

А я содрогаюсь всем телом!

Безотчетно выбрасываю руки вперед.

Почти ударяюсь о его каменную грудь.

Чувствую ладонями, как сталью перекатываются на ней мышцы.

И…

Сама не понимаю, как мои руки замирают.

Вместо того, чтобы оттолкнуть, начинаю скользить руками по его груди.

Задыхаюсь.

А голова начинает метаться из стороны в сторону.

В кровь будто вплеснули огромную порцию полыхающего пламени, когда он вдруг прикусил эту венку, глухо зарычав.

И я уже теряю весь свой здравый смысл!

Он разбивается, как тонкий фарфор под мощным ударом!

– Пожалуйста… Давид…

Сама не понимаю , о чем прошу.

Вся трепещу рядом с ним.

Захлебываюсь этой сумасшедшей близостью!

И волосы цепляются за шершавые выпуклости ствола. Прическа треплется, но мне все равно.

Ничего. Ничего не существует, кроме этого безумия.

Кроме жадных глаз, которые он медленно поднимает на меня. С расширенными до одури зрачками. Черных. Как две бездны. Ударяющих так, что внизу живота проносится спазм. Дикая судорога.

А мои глаза закатываются сами собой.

Не замечаю, как с губ слетает новый стон.

А мои руки почему-то как-то сами обвивают его шею…

– Ты вся горишь, Саида. Перестань. Зачем сопротивляться?

Его рука обхватывает мой затылок.

Заставляет смотреть ему в глаза.

– Ты сводишь меня с ума. И ты тоже. Ты тоже чувствуешь это! Перестань бороться сама с собой!

– Нет, – только и выдыхаю дрожащими губами.

– Нет, – хрипло повторяет, проводя своими жаркими губами по моим.

Медленно. Тягуче.

И вспышки тока, нет, настоящие удары бьют по моим губам.

– Нет.

Отпускает мой живот.

И вдруг накрывает мои губы.

Раздвигает их жадным, нетерпеливым языком.

И я вся превращаюсь в воск.

Сама не понимаю, как подаюсь его навстречу.

А его язык уже врывается внутрь!

Скользит по небу. Щекочет десна. И… Проникает вдруг так глубоко!

Почти до самого горла.

Уверенно. Властно.

И я хрипло стону прямо в его рот.

Неприлично.

Пошло.

Проявляю слабость.

Цепляюсь за его шею, царапая ногтями.

Он начинает скользить вперед- назад.

Доходит до упора и медленно отступает.

Это…

Это так похоже вовсе не на поцелуй! А на что-то совсем другое!

Но у меня нет. Просто нет сил сопротивляться! Оттолкнуть его!

Звезды выстреливают из глаз!

А между ног становится жарко. Дико жарко. И… Почему-то так мокро…

– Дай мне себя, Саида, – его хриплый шепот бьет в самое горло.

– Дай. Мне. Себя!

Теперь он прижимается ко мне всем своим горячим, раскаленным телом.

Глухо стону, чувствуя, как что-то огромное упирается мне в живот.

О, Боже!

Я даже догадываюсь, что! Его нереально огромный орган, который я уже успела увидеть через окно!

Тонкая ткань моего платья не скрывает ничего!

Я чувствую даже его жар. Как он дергается и пульсирует.

А Давид вдруг захватывает мой язык.

Втягивает в себя, заставляя меня снова глухо застонать.

Берет в плен, потираясь своим языком о кончик моего.

И я таю. Расплавляюсь. Схожу с ума!

Даже имени своего не способна вспомнить!

– Каждая твоя клеточка говорит мне «да», Саида!

Его рука накрывает мое горло.

Скользит ниже. Уверенно. Жадно.

По боковой поверхности до самого бедра, которые он жадно сжимает.

– Ты вся. Говоришь мне. Только одно. « Да»!

– Нет, – шепчу, отчаянно мотая головой

А его нога уже оказывается между моих.

Резким толчком раздвигает мои ноги.

Мы оба жадно, тяжело дышим.

– Саидааааааа, – его лицо искажается, как от боли.

Уверенная наглая рука движется еще ниже.

Обхватывает ягодицу, вжимая в себя бедрами.

Я оказываюсь в капкане.

Прижатая к нему так сильно, что, кажется, он без труда сейчас возьмет меня. Проникнет внутрь!

Соски напряжены до предела.

Стали твердыми, как камушки.

Впечатаны в сталь его груди, и от этого и больно и так сладко одновременно!

Не понимаю. Что происходит с моим телом! Что он с ним творит!

Никогда в жизни не представляла себе подобной реакции!

Только и могу, что подрагивать под его огромным, жадным телом!

И…

Даже себе самой страшно признаться! Это пытка, которая доводит меня до исступления!

Я вся подобна сумасшедше, до безумия натянутой струне!

И…

Как же мучительно сводит все внутри! Внизу живота и соски особенно!

Я… О, Господи!

Я ведь в шаге до того, чтобы сорваться в эту пропасть!

В единственном шаге!

И мне кажется, что его руки… Его прикосновения… Только они способны утолить этот дико полыхающий жар!

– Не надо, Давид. Пожалуйста, – умоляю уже