— Ты когда-нибудь видел ребят, которые пишут такие программы? Они совсем не похожи на Рэмбо, который сможет придти и спасти меня, как в кино. Все что они смогут сделать — это позвонить в полицию, да я и сама могу через сайт написать обращение, но это дохлый номер. Во-первых, они, скорее всего, ответят какой-нибудь отпиской типа «ничего не подтвердилось», а во-вторых, уверена такой как ты имеет там связи и тут же все замнет, — рассуждала Леля.

— Не веришь ты в доблестные правоохранительные органы. Был опыт общения с ними? — догадался Харламов.

— Да! — коротко ответила Леля.

Она не собиралась рассказывать ему, что пять лет назад ее преследовал какой-то озабоченный маньяк. В очередной раз, подкараулив ее на лестнице, он напал на нее, и Леле чудом удалось вырваться. Именно тогда, написав не одно заявление в участке, она поняла, что полиция ей не поможет, и записалась на курсы по самообороне. Правда, все приемы она знала больше в теории и не факт, что смогла бы применить на практике.

«Ей действительно никто не поможет», — размышлял Макс. Чтоб противостоять Харламову, нужен кто-то его уровня, а у Лели не было таких друзей и знакомых. Вызволить ее можно только, взяв его особняк штурмом, а, как она уже сказала, среди ее круга нет никого даже отдаленно похожего на Рэмбо. И, выходит, интернет никак ей не поможет в плане побега.

— Хорошо, черт с тобой! Если ты что-то выкинешь, Леля, то время, что я тебе дал, чтоб спастись, тут же закончится. Поняла меня? — рявкнул он, выходя из комнаты.

* * *

Леля несколько суток напролет пыталась вычленить код вируса. Она так была увлечена, что не ела, почти не спала, и Харламов несколько раз забрал у нее ноутбук, чтоб заставить заняться этими жизненно необходимыми вопросами. Макс с удивлением наблюдал за ней. За эти несколько дней Ира завела в клиентскую базу фиктивный договор страхования и создала бумажный экземпляр, вложив его в дела. Харламов тут же подал заявление в «Ренессанс страхование» с требованием страховой выплаты и подключил свои связи, чтоб расследование страхового случая завершилось с нужным ему результатом. Парня же, которого Леля так упорно не сдавала, искал Гвоздь. Он перерывал данные всех русских, находящихся в Тае, в этот же период, подходящих под возраст и описание. Так же он смог получить доступ к архивам камер в аэропорту. Пласт информации был огромен и Гвоздь, также как и Леля, забыл о сне и отдыхе, пытаясь выполнить задание шефа.

Вроде все шло своим чередом, и у Харламова появилась слабая надежда, что вдруг девушка действительно сможет оправдаться перед ним, и где-то очень глубоко в душе он позволил себе представить, что он ее отпустит, но вскоре эта надежда померкла.

Когда он вечером распахнул дверь, ее комната была погружена во мрак. Леля сидела на кровати и смотрела в окно, а закрытый ноутбук лежал на прикроватной тумбе. Она даже не обернулась на него, продолжая таращиться в пространство.

— Что случилось? Почему не работаешь? — удивился Харламов.

— Это оказалось слишком сложно, я не смогу… — обречённо выдохнула она.

Макс остановился в дверях, обдумывая ее слова.

— У тебя ещё есть время. Не отчаивайся, пытайся. Ты же понимаешь, что я с тобой сделаю, если твоя версия событий не подтвердится? — осторожно подбирая слова, спросил он.

— Ты убьешь меня. Я помню, — голос у Лели был каким-то механическим, не живым.

Леля замолчала. Макс напряжённо думал на счёт причин ее такого странного поведения: "Может все же она со своим мужиком взломала тотализатор, и все это время тянула время, а теперь игра окончена? Но тогда она, наверное, тянула бы время до конца. Неужели и вправду этот вирус настолько сложен, что он ей не по зубам? Она вроде упертая, все равно бы пыталась… Что, черт возьми, произошло?"

— Я заберу ноутбук, раз он тебе уже не нужен.

Харламов взял в руки лэптоп, рассчитывая, что может Леля сейчас остановит его. Но, нет, она даже не пошевелилась. Макс вышел из комнаты и прикрыл за собой дверь. Он спустился вниз в комнату охраны и попросил показать видео с камер наблюдения в комнате Лели. На быстрой перемотке просмотрев съемку, Макс без труда нашел переломный момент этого дня.

Леля сидела несколько часов неподвижно, погруженная в работу, и вдруг закрыла лицо руками, потом резко попыталась встать, видимо забыв о своем состоянии после кровопотери, упала на пол и с трудом вернулась на постель. Около получаса девушка лежала, уткнувшись в подушку, и все ее тело содрогалась от рыданий, а дальше она проделала какие-то манипуляции на ноутбуке, закрыла его и ушла в себя, уставившись в окно.

— Мне надо понять, что она такое увидела на экране в 10:42, — Макс бросил на стол лэптоп, на котором работала Леля.

* * *

IT-шники полдня искали ответ на вопрос Харламова. Филатова удалила историю браузера и записи из журнала работ на машине, но в команде у Макса тоже были спецы, которые не зря ели свой хлеб. И к обеду Макс читал переписку Лели в закрытом интернет чате, которую она вела за несколько минут до того как она впала в отчаяние:

Lelya98: Сбросила тебе кусок программного кода. Как думаешь, чей почерк?

SeSe12: Я не думаю! Я знаю!

Lelya98: Ну?

SeSe12: Мой. Где ты его взяла?

Через 20 минут Макс с грохотом распахнул дверь комнаты Лели.

— Значит, не можешь справиться? Да, звёздочка? — прищурившись, он обошел кровать, на которой сидела Леля.

— Не могу, — промямлила она, уже чувствуя, что он что-то знает.

— Леля, раздробленные кости и выломанные пальцы выглядят очень неэстетично. И топить тебя в ванной — это был самый гуманный вариант из всех пыток. Я не хотел уродовать тебя, потому что ты женщина, очень красивая женщина. Не заставляй меня забыть об этом! — Макс уже нависал над ней.

У нее дрогнули губы, глаза наполнились слезами, и она подняла вверх трясущиеся руки, словно пыталась остановить его.

— Кого ты покрываешь? Кто он, Леля? Кто тот ради кого ты готова сдохнуть? Это он был с тобой в аэропорту? Говори! — Макс заорал на нее, схватив за руки.

— Я не скажу. Даже если ты будешь меня расчленять, я не скажу, — вырвалось у нее.

Девушка вся тряслась от страха, но явно не собиралась уступать. Макс замахнулся, и она сжалась, ожидая, что он ударит ее. Эта ее реакция отрезвила Макса. В этот момент он вспомнил слова