вопросу о церковных ценностях мы полагаем, что нравственный, христианский долг наш идти на эту жертву. Ведь в принципе на это благословил нас и патриарх Тихон и митрополит Вениамин и другие архиереи. Верующие охотно придут на помощь государству, если не будет насилия. (О чем же и заверяют нас представители власти.) Верующие отдадут, если надо, даже самые священные сосуды, если государство разрешит церкви под самым хотя бы строгим контролем им самим кормить голодных, о возможности чего говорили представители власти. Так будем же готовы на жертвы! и решительно отойдем от тех, кто, называя себя христианами, в данном вопросе смотрит иначе и, таким образом, зовет на путь равнодушия к умирающим от голода и даже на преступный, Христом запрещенный путь насилия в деле защиты церковных ценностей. Церковные люди! Одно лишь печальное недоразумение разделило нас по этому вопросу. Мы должны со взаимной любовью, с взаимным уважением, с горячей любовью к гибнущим от голода братьям нашим помочь им всем, даже жизнью своей. Этого ждет Христос!

Протоиереи: Иоанн Алъбинский, Александр Боярский, Александр Введенский, Владимир Воскресенский, Евгений Заполъский, Михаил Попов, Павел Раевский.

Священники: Евгений Белков, Михаил Гремячевский, Владимир Красницкий, Николай Сыренский.

Диакон Тимофей Скобелев».

(Известия, 1922, 29 марта, № 71, с. 2.)

Стиль этого документа не оставляет никаких сомнений в том, что его автором является А. И. Введенский (отдельные фразы почти дословно взяты из его тогдашних проповедей). Из 12 священнослужителей, подписавших заявление, шесть примыкают к обновленческому движению еще в дореволюционное время (Ал. Боярский, Мих. Попов, Павел Раевский, Евгений Белков и Николай Сыренский). В то же время здесь появляются шесть новых имен — среди них следует особо отметить имя свящ. Красницкого, который через два месяца неожиданно становится одним из главных вождей раскола.

Владимир Дмитриевич Красницкий родился в 1880 г. на Украине, в семье сельского священника. После окончания семинарии он становится студентом Петербургской духовной академии. Дельный и сметливый, он уже на семинарской скамье выделяется среди товарищей. В противоположность другим обновленческим лидерам Владимир Дмитриевич отнюдь не был человеком бунтарского типа. Еще в семинарии он пользуется репутацией благонадежнейшего семинариста, прислуживает в алтаре и является любимцем начальства. В Академии он работает над рефератом «Обличение социализма», в основе которого лежит тезис: «Социализм от дьявола». Еще будучи студентом, он становится членом «Союза русского народа», а по окончании Академии назначается священником в церковь «Союза русского народа» в Петербурге.

Ловкий и беззастенчивый карьерист, Красницкий никогда не отличался разборчивостью в средствах: в 1912 году, во время дела Бейлиса, он неоднократно заявлял, что «евреи употребляют в ритуальных целях христианскую кровь». После революции В. Д. Красницкий служил в качестве второго священника в Князь-Владимирском соборе на Петроградской стороне. Совершенно оттеснив на задний план престарелого настоятеля о. Михаила, Красницкий становится фактическим настоятелем древнего петроградского собора. Видимо, подготавливая себе на всякий случай позиции к отступлению, о. Красницкий (наряду со священнослужением) поступает в 1920 году в одно из учреждений на Петроградской стороне в качестве бухгалтера.

От петроградского трио и других обновленцев Красницкий всегда, до марта 1922 года, держался в стороне и никогда ни в какие отношения со своими будущими товарищами не вступал. «Хотел бы я знать, — вспоминал А. И. Введенский, — откуда взялся этот тип. Никогда ни в одной обновлен ческой группировке не участвовал, никто из нас его не знал, вдруг появляется на одном из наших совещаний — для чего? Зачем? Оказывается, он что-то там делает, кого-то тоже собирает». Действительно, новый приверженец обновленческого течения мало походил на своих товарищей: если те были типичными интеллигентами, мятущимися и расхлябанными, то священник Красницкий был человеком совершенно другого типа: поклонник твердой власти, деятельный администратор, домовитый хозяин, он воплощал в себе тот тип умного, хладнокровного, прижимистого кулака, который нашел отражение в художественной литературе XIX века — некоторых зарисовках Эртеля и других. Осанистый, с умным, слегка курносым лицом, спокойные, медлительные жесты, певучий голос с небольшим украинским акцентом, образцовые чистота и порядок в небольшом деревянном домике в Успенском переулке, где он жил, — трудно было представить себе что-нибудь более противоположное церковно-литературной богемеа пред ставителями которой являлись Введенский и Белков.

Что привело Красницкого в первые месяцы 1922 года к союзу с Введенским, Боярским и Белковым, которых он не любил и которые его не любили? Как уже было сказано, Красницкий был карьеристом — человеком, который всегда ставит на лошадь, которая имеет наибольшие шансы на выигрыш. Однако такое объяснение было бы все-таки упрощенным. Начать с того, что карьерист Красницкий был, несомненно, искренне верующим человеком. В 1926 году, через четыре года после описываемых событий, один из авторов однажды присутствовал на литургии, кото-совершал Красницкий. Он служил тогда без диакона, и в алтаре Князь-Владимирского собора присутствовали только двое: он и я (Левитин А. Э.). Причастившись, он с потеплевшим лицом снял с престола крест и евангелие и, отойдя к жертвеннику, подозвал меня к себе. «Сейчас ты еще ребенок тебе только одиннадцать лет, и у тебя еще нет настоящих грехов, — говорил мне священник, покрывая меня епитрахилью, — молись же сейчас, когда ты стоишь в алтаре, обо всем, чего ты хочешь, — Бог исполнит все!» Такую фразу мог произнести только искренне верующий человек. Можно указать также и на то, что тогда, когда карьера его лопнула так же внезапно, как и началась, он не ушел из церкви и предпочел тяжелое существование кладбищенского священника прямому предательству церкви, — в противоположность калиновским и Платоновым, осиповым и дулуманам. И думается мне, что деятельность Красницкого надо объяснять не столько его личными качествами, сколько глубоко вкоренившейся идеей — нерушимого единства церкви и государства.

Церковь не может существовать без поддержки государства, думал студент Духовной академии Красницкий в 1910 году и шел в «Союз русского народа». Церковь не может существовать без поддержки государства, думал священник В. Д. Красницкий в 1922 году и начал выполнять приказы гражданской власти, мало заботясь о том, насколько они соответствуют его совести. К сожалению, эта философия оказывала все большее влияние на обновленческий раскол и, как увидим ниже, вскоре стала его основой и способствовала быстрому перерождению мечтателей и энтузиастов в политических дельцов и карьеристов. Чего изволите? — этот древний лозунг становился с 1922 года главной линией поведения обновленческих лидеров.

Вместе с Красницким в петроградскую группу пришло еще два человека. Настоятель Матвеевской