— Уж давно накрыто, барин! — послышалось снизу. — Ведите их сюда! А ещё вас тут господин дожидаются.

Я поморщился. Как-то в последнее время не радовали меня нежданно появляющиеся господа.

— Кто?

— Господин Салтыков!

А. Ну, этот — ладно. Этого я и сам давно собирался навестить, да всё как-то времени не было.

Мы с пацанами спустились вниз, прошли в столовую.

Навстречу пацанам бросились два приятеля — отмытые, переодетые и судя по тому, что я увидел на столе, активно отдающие дань кулинарным талантам тётки Натальи.

— Барин добрый, не бойтесь! — донеслось до меня. — А уж как тут угощают — мы такого сроду не видали!

Тётка Наталья захлопотала, усаживая за стол новых гостей. А мне навстречу поднялся Салтыков.

— Владимир Всеволодович! Рад видеть вас в добром здравии.

— Взаимно, господин Салтыков.

Мы поздоровались.

— Слышал, что благодаря вашим стараниям уничтожен злобный враг отечества нашего?

— Когда это вы успели услышать? Я от этих врагов только-только кости собрал. Буквально пять минут назад в мешок сложил.

— Я о господине Троекурове.

— Ах, вот оно что…

Ишь ты. Ещё неделю назад уважаемым человеком был, сына женить собирался на самой богатой невесте в губернии. И вдруг, бац — злобный враг отечества. Быстро у них тут стрелочка поворачивается. Впрочем, когда и где это было иначе?

— Прикладывал старания, — кивнул я. — Отрицать не буду. С чем пожаловали, господин Салтыков?

— Да, собственно, вопрос-то у нас с вами единственный. Рассрочка.

— А что с ней не так? Мои дела ведёт адвокатская контора «Урюпин и сыновья». Платежи гасятся вовремя.

— Всё так, дражайший Владимир Всеволодович, всё так! Я, собственно, и прибыл для того, чтобы поблагодарить вас за чёткое соблюдение всех условий и сообщить, что оставшиеся платежи готов сократить вдвое. Ежели, конечно, вы изъявите желание досрочно их погасить. Скажем, до конца следующего месяца.

— А что у нас там за месяц — следующий? — заинтересовался я.

Салтыков улыбнулся:

— Шутить изволите? Сентябрь. Август-то уж заканчивается, крестьяне урожай снимать начали.

— Ясно, — усмехнулся я.

Отдал дань деловой хватке и дальновидности Салтыкова. Урожай снимут — деньги у меня будут. О том, что я приобрёл пай в мастерской Ползунова, этот проныра тоже наверняка уже знает. Как и о поставках свежей рыбы на рынки и в кабаки Поречья.

Дела у молодого графа Давыдова определенно идут в гору. А значит, что? Значит, пора подсуетиться и получить своё. А то ж чёрт его знает, молодость есть молодость. Оглянуться не успеешь, как этот Давыдов всё бабло за карточным столом оставит. Или ввалит в какое-нибудь сомнительное мероприятие — крепостной театр, там, или андронный коллайдер. Или экспедицию на Марс. Лучше сейчас порешать все вопросы. В деньгах немного потерять, зато получить разом всю оставшуюся сумму. А заодно — расположение Давыдова, уничтожителя злобного врага отечества. Тоже, знаете ли, лишним не будет.

К разумным коммерсантам, умеющим не идти на поводу у жадности, я всегда относился хорошо. Тем более, что на заре времён, когда только появился в этом мире, Салтыков сумел разглядеть мой потенциал. Пошёл навстречу, предоставил рассрочку — хотя запросто мог бы упереться. И дальше вёл себя исключительно лояльно.

— Договорились, — кивнул я.

Салтыков приподнял брови:

— Вот так просто?

— А к чему усложнять? Прямо сейчас всё и выплачу.

— Браво, Владимир Всеволодович! С вами исключительно приятно иметь дело.

— Взаимно, господин Салтыков.

— Омлет-то, барин! — тётка Наталья, обладающая совершенным чутьём на понимание ситуации — то есть, умеющая ловить момент, когда ненаглядный Владимир Всеволодович закончил переговоры и готов приступать к трапезе, — всплеснула руками. — Подаю, покуда не опал?

— Ага.

Омлет был изумителен. Нежный, пышный, с прослойкой из вкуснейшего сыра, щедро посыпанный зеленью. Я взял вилку, нож и принялся насыщаться. Салтыкова уже успели накормить, перед ним стояла чашечка с кофе. Которую Салтыков задумчиво вертел на блюдце.

— У вас ко мне ещё какие-то вопросы?

— Почему вы так решили?

— Кофе допивать не торопитесь.

Салтыков восхищенно покачал головой.

— Поражаюсь вашей проницательности, господин Давыдов. У меня, собственно, не вопрос. Скорее, просьба…

— Валяйте. Только предупреждаю сразу — прямо сейчас тварей глушить не пойду. Вообще с места не сдвинусь, пока не поем.

Я намазал на ломоть свежеиспеченного хлеба масло, подцепил из плошки солёный рыжик. Благодаря тётке Наталье даже в грибах начал шарить. Ну, то есть, как начал? В живой-то природе — хрен опознаю. А вот на столе запросто.

— Нет-нет, господь с вами! — Салтыков энергично помотал головой. — Никаких тварей! Исключительно моё любопытство. До меня дошли слухи, что вы у себя в усадьбе водопровод затеваете. Получили из Петербурга золотую ванну необыкновенной красоты.

— А золотой унитаз не получил?

— Что, простите?

— Да ничего. Говорю, что со скоростью, с которой в Поречье распространяются слухи, могут сравниться только подробности, которыми их приукрашивают. А водопровод — да покажу, не вопрос. Заодно и сам посмотрю. Сейчас, поем только.

Водопровод, пока я был занят ратными подвигами, успели подвести под ключ. Демонстрировал чудо инженерной мысли Андрей Дорофеев.

— Э-э-э? — сказал, увидев Дорофеева, обалдевший Салтыков. — Андрей Михайлович? Вы ли это?

Дорофеев даже ухом не повёл.

— Я, господин Салтыков. А чему вы так удивляетесь?

— Да как вам сказать. Я слышал, что вы находитесь в отъезде…

— Вы, вероятно, ещё много чего слышали, — вмешался я. — Вот вам с рук на руки доподлинная информация: господин Дорофеев досрочно закончил курсы переподготовки, три месяца от звонка до звонка оттрубил на практических занятиях, и